Он потянул обеих женщин к большому зеркалу, поставил их рядом. Авина оказалась только на несколько пальцев выше Ясны. Он положил ладони на плечи девицы.
— Какая ты красавица, — сказал он, и Ясна не могла понять, к кому он обращается.
А потом он отошел от них, оставив обеих перед зеркалом. Ясна даже боялась глубоко дышать, а потому не сразу заметила это, но когда вгляделась, уже не могла развидеть. Вот почему Авина сразу напомнила ей мать! У Ясны глаза другого оттенка, рост чуть ниже, губы — полнее, и, разумеется, она гораздо моложе. Но фигура, цвет волос, овал лица… Это все так похоже! Ясна на некоторое время даже забыла о хозяине, увлекшись разглядыванием их обеих в зеркале. А зря. Он внезапно возник у них за спинами, держа изогнутый кинжал. У Ясны расширились глаза от испуга, она дернулась, но Авина схватила ее за руку с необычайной для ее комплекции силой.
— Тише, я не причиню тебе вреда, — проворковал Титум, наклонившись к самому уху рабыни. Она судорожно сглотнула.
Он взял прядь ее длинных — ниже ягодиц — волос и отрезал большую часть. Теперь эта прядь заканчивалась на уровне лопаток, точно так же, как и у Авины. Та продолжала крепко сжимать ее ладонь и смотрела прямо в глаза через зеркало. Ясну начало колотить. А хозяин прядь за прядью отрезал шелк волос, которые она растила всю жизнь, сколько себя помнила. Да, волос жаль, но дело не в этом. Титум пугал ее. Выражением лица, с которым смотрел на нее, пока медленно перебирал локоны, всей ситуацией в целом. Он делал ее копией своей супруги. Молодой ее копией. Грудь Ясны судорожно поднималась и опускалась, а она ничего не могла поделать с паникой.
Когда все пряди были укорочены, мужчина скептически оглядел каждую, потом встряхнул волосы, они взлетели в воздух пшеничным взрывом и тут же опустились на плечи.
Он медленно отложил нож и снова взял ее за оба плеча. Ясна и хотела бы вырваться, но ужас был настолько силен, что он сковал ее полностью.
Титум еще немного понаблюдал за выражением лица Ясны, и ей казалось, что он получает удовольствие от одного только страха в ее глазах.
— Ты можешь идти. Не собирай сегодня волосы, пускай отдохнут, и ты отдыхай, если захочешь, можешь зайти в сад. И скажи Зелье, что нас Авиной не будет до позднего вечера, мы приглашены на обед к моему другу, — произнес он мягко, но за этой мягкостью таилась опасность, и Ясна невероятно остро это ощущала.
***
Новая рабыня пошла прямиком на кухню, там хотя бы была Зелья, которая неплохо к ней относилась. Или, по крайней мере, Ясне казалось, что она к ней так относится. Когда девица вошла к чернокожей, у той в ужасе раскрылись глаза. Но в тот момент Ясне было не до этого. Она села за стол, на котором готовили еду, и уставилась невидящим взглядом на стену. Зелья ничего не стала говорить или спрашивать, только откупорила вчерашний сосуд и налила полную чашу.
— Пей, — придвинула она к ней напиток. — Пей, пей.
Ясна взяла чашу трясущимися руками, расплескав немного, и залпом опустошила ее. В голове сразу же зашумело, она положила руки на стол, а на них — голову.
— Он безумец, — сказала Ясна скорее сама себе, чем Зелье.
— Тише, девочка, меньше будешь говорить, дольше проживешь в этом доме.
— О чем ты? — подняла голову Ясна.
Невольница только покачала головой. Новенькая скривилась, но спорить не стала.
— Титум просил передать, что не нужно готовить обед, — вспомнила Ясна.
