— Нет, девочка, — Зелья сразу поняла, о чем речь. — Хозяину нельзя жаловаться. Лассел пойдет в отказ, а нас накажут.
— Он и тебя… — Ясна пыталась подобрать слово. — Трогал?
— О, к счастью, я для него слишком стара, а может, его отпугивает цвет моей кожи, — усмехнулась Зелья.
— Но что-то же нужно делать! — воскликнула Ясна.
— Держаться от него подальше, — мрачно посоветовала Йанетта, сунув в рот горячий пирожок, который только что достала из печи Зелья. — А мне пора в огород, нужно все полить, пока солнце высоко не взошло, и грядки прополоть.
— Я думала, что здесь ничего не растет, — удивилась девица.
Эрмина пожала плечами.
— Чтобы здесь что-то росло, нужно много влаги. На огород хватает воды из колодца, а чтобы засеять поле, воды не хватит. Вот и выходит, что на лугах растут колючки какие-то, только на корм скоту и годятся. Ешь и пойдем работать.
— Но мне никто не говорил, что мне нужно делать.
— Раз не говорил, то и не надо ничего спрашивать, поверь. Пока будешь помогать мне по дому, — последнюю фразу она протянула как-то неуверенно, будто не знала, чем занять новенькую.
— Когда Титум меня купил…
— Господин Титум, — поправила Зелья. — Он на дух не переносит неуважения.
Ясна пожала плечами и продолжила:
— Он сказал, что берет меня не для работы, — вспомнила Ясна. — Но и не для… этого… — скомканно закончила она.
Эрмина опустила глаза. Ясна глянула на Зелью, та тоже как-то подозрительно не смотрела в ее сторону, а начала с остервенением строгать овощи.
— Для чего я ему? — твердо спросила девица, сверкая серыми глазами.
Женщины не успели ответить. Из глубины дома донесся голос хозяйки:
— Зелья!
Чернокожая сорвалась с места, на ходу вытирая ладони о рушник. Ясна собиралась продолжить допрос, но не успела ничего произнести, как Зелья вернулась и принялась суетиться, разливая дымящийся травяной отвар по высоким чашам. Видно, это был еще один напиток, который заменял грязную воду.
На большой деревянный поднос она положила разные угощения и вручила все это оторопевшей Ясне.
— Хозяева сказали, чтобы ты им завтрак подавала.
— Титум тоже там?.. — робко поинтересовалась сероглазая невольница.
— Господин Титум, дырявая ты голова, — попеняла ей Зелья. — Да, он тоже там.
Сердце Ясны забилось быстрее. Она не могла бы сказать, почему ее так пугал этот человек, ведь он ничего пока ей не сделал. Наверное, как раз это самое «пока», а еще то, что она так и не узнала, для чего понадобилась мужчине, и вызывало в ней сильное беспокойство.
Ясна шла в сопровождении чернокожей рабыни, которая показывала, куда сворачивать. Дом внутри казался еще просторнее, чем снаружи. И девица поняла, что в нем можно легко заблудиться. Поднос был довольно увесистый, и Ясна ступала очень аккуратно, чтобы не споткнуться и не упасть. Ведь она прекрасно понимала, что за такой проступок ее вполне могут наказать, но она очень не хотела, чтобы ее снова били. Хватило уже тех двух ударов хлыстом и пощечины. Первое избиение в ее жизни и, она надеялась, последнее, ведь Ясна не собиралась задерживаться в этом доме, даже несмотря на угрозы хозяина.
Зелья раскрыла перед Ясной дверь, и та аккуратно вошла внутрь. Она оказалась в большой спальне. Да, это было огромное помещение, возможно, самое большое в этом доме. Уж точно просторнее комнатушки, где она спала. Невероятных размеров низкая кровать стояла почти посередине, четыре шеста на каждом углу поддерживали белый полупрозрачный полог, который распахнули: занавески привязали к шестам, чтобы материя не мешала проходу к постели. Недалеко стоял круглый столик, абсолютно пустой, возле него — два мягких пуфа. В этом помещении имелось несколько огромных окон, которые пропускали мягкий утренний свет. Легкий ветер раздувал точно такие же занавески, как на кровати, они никак не мешали солнечным лучам. Ясна бросила взгляд в одно из окон. Оттуда виднелось много зелени. Сад? Она его не видела. Нужно будет обязательно спросить о нем у Зельи, возможно, через него легче сбежать.
