— Встать! — рявкнул согур.
От этого звука женщина посмотрела на него осмысленным взглядом, и сквозь великое горе проглядывал испуг. Она поняла, что может лишиться еще и дочери. Медленно выпустила Ямиса из объятий и поднялась.
Ясна подхватилась, часто и неглубоко дыша. Это был сон. Кошмар. Всего лишь кошмар. Она дома, у себя к кровати. Рассветные лучи проникали сквозь узкое окно. Но у Ясны никогда не было такого. Она медленно повернула голову, оглядывая помещение. Три узкие кровати со спящими на них людьми, не считая той, на которой лежала она: две у одной стены, две — у другой, в ногах каждой — сундук. Посреди комнаты — большой ковер. Вот и вся обстановка.
Внезапное понимание, что все это явь, врезалось в сердце так, что оно сбилось с ритма. Ясна стала ловить ртом воздух. А в горле зарождался крик. Вот что случилось на самом деле. Вот что скрыла от нее память, когда тот негодяй, убивший ее брата, грубо толкнул ее в телегу, и она сильно ударилась затылком. А когда очнулась, была уже далеко, а рядом — ни единого знакомого лица.
Горе захватило ее с головой, она даже не сразу почувствовала, как очутилась на пышной груди Зельи. Женщина прижимала ее к себе и гладила по голове, пока Ясна ревела в голос.
— Тише, девочка, тише, хозяин услышит, плохо будет, — приговаривала она, пока новая рабыня не прекратила кричать. Ясна еще продолжала всхлипывать, но уже негромко, и Зелья отпустила ее.
Девица отползла от доброй женщины к изголовью постели и прижала колени к груди, опустив лицо. Она все вспомнила. И реальность оказалась настолько душераздирающей, что Ясна себя потеряла.
Глава 4
Когда Зелья убедилась в том, что девица успокоилась, она с кряхтением поднялась с ее постели. Рабыня не выглядела старой, но с ее пышной комплекцией, должно быть, трудно двигаться быстро.
Только сейчас Ясна обнаружила, что и остальные женщины, которые спали рядом, уже проснулись. Вчера она их здесь не видела.
— Это Эрмина и Йанетта, — кивнула по очереди на каждую чернокожая.
Эрмина оказалась высокой и тощей. Редкие светлые волосы взлохматились во время сна, она имела невероятно белую кожу с розовинкой и чуть выпученные глаза. Она была довольно молода, но старше Ясны. Йанетта выглядела примерно на тот же возраст, что и ее соседка, только тело ее лучилось здоровьем, кожа светлого оттенка от долгого пребывания на солнце потемнела, а каштановые волосы, наоборот, выгорели почти до рыжего цвета. Все, включая Зелью, были одеты тоже в широкие полосы ткани, обернутые во много слоев вокруг тела, только материал явно грубее, чем у их хозяйки, а цвет — коричневый.
Обе женщины смотрели на новенькую с одинаковыми выражениями лиц: с жалостью. Ясна не понимала почему, ведь, по сути, они равны в своей никчемности сейчас.
— Вы тоже рабыни? — все же решила уточнить Ясна, чтобы быть уверенной.
Все закивали.
— И вас это устраивает? — не удержалась девица.
Женщины только переглянулись между собой, но ничего не ответили. Ясна беспомощно сжала кулаки.
— Приведи себя в порядок и оденься, — кивнула Эрмина на отрез коричневой ткани, который лежал на сундуке у кровати, где спала Ясна.
Она как-то растерянно окинула себя взглядом. Новенькая все еще была в белой ночной рубахе, в которой ее похитили из дома. Только теперь та испачкалась и стала неопределенно-серого цвета.
Сперва волна негодования поднялась в ней, но Ясна заставила себя сделать так, как советовала ее подруга по несчастью. Она здесь не останется, но пока не время. Остро ощущая каждое движение, потому что кожа спины еще хранила свежие полоски боли после вчерашнего избиения, Ясна подползла к краю кровати и поднялась на ноги.
