– Извините, вспылил! – признался Гафуров.
– Ничего, бывает! – принял извинения Заккэль. – В общем, как я уже говорил, мне нужно больше времени. Разрешите?
И Заккэль вынул из кармана пиджака фотоаппарат, чтобы сделать фотокопию рукописи.
– Да-да, конечно! – вмешался Иф. – Только сначала подпишем соглашение! – И он положил перед Заккэлем на стол два листа с текстом: – Здесь соглашение о неразглашении. Никаких публикаций и передачи третьим лицам сведений, копий, предметов и тому подобного в связи с нашим делом. Извини, формальность, но без неё никак, – понизив голос, Иф перешёл на «ты», подчёркивая дружелюбность намерений.
– Ну что ты! Всё в порядке! Я понимаю, – и Заккэль, не вчитываясь в текст, подписал оба экземпляра…
Между тем оставшийся присматривать за Анфаль Алексей с молчаливого согласия девушки провел её по нескольким небольшим залам музея, но заметив, что она не проявляет никакого интереса к экспонатам, вернулся и усадил её на стоявшую рядом с кабинетом деревянную скамейку, а сам, отступив на шаг, решил попытать счастья и завёл разговор:
– Надеюсь, моё неловкое поведение на вечеринке не стало поводом для семейного раздора?
Анфаль бросила быстрый взгляд в сторону молодого человека и тут же опустила глаза, покачав головой в знак отрицания. Реакция на вопрос была короткой и стремительной, но Алексею и этого мгновения хватило, чтобы успеть прочесть в них глубокую тоску. Казалось, что призванная скрыть всё – от фигуры до лица – одежда Анфаль, сыграла с ней злую шутку. Она ещё сильнее подчеркнула её выразительные глаза, с первого знакомства глубоко запавшие в душу Алекса. Поборов лёгкое смущение, он продолжил:
– Я пообещал доктору Заккари не оставлять тебя одну, но, если ты хочешь, могу отвести тебя к другим женщинам в музее, и ты можешь побыть с ними.
И снова Анфаль жестом дала понять, что в этом нет никакой необходимости. Алекс уже начал сомневаться, не больна ли она. «Почему она до сих пор не произнесла ни слова?» – подумалось ему.
– Почему молчишь? Может, ты плохо себя чувствуешь?
– Нет, слава Аллаху, всё в порядке, – ответила наконец Анфаль, но получилось это у неё довольно неубедительно.
– Сомневаюсь, – Алекс решил действовать и для начала дал понять, что о чём-то догадывается. – Послушай, я обязан чтить ваши законы и традиции, но не обязан их соблюдать, как вы. Почему бы тебе не воспользоваться этим? Если тебе нужна помощь, скажи. В твоих глазах печаль.
Это сработало. Анфаль снова посмотрела на Алекса и, словно вспомнив что-то неприятное, съёжилась от охватившего её внутреннего стыда.
– Не понимаю, о чём ты. Говорю же, у меня всё в порядке. Когда муж строгий – это характеризует его с положительной стороны, – попыталась она выкрутиться. – Никаких сцен ревности после того случая он не устраивал, он умеет держать себя в руках, как ты сам мог убедиться. И вообще, по-моему, тебе не стоит говорить со мной на столь личные темы.
Алекс слушал её внимательно. По тому, как Анфаль во время беседы заламывала руки, он понял, что говорила она всё это лишь чтобы убедить самоё себя. И подметил ещё кое-что, но не торопился с выводами.
– Вас было трое – имам, Заккэль и ты. Я запомнил тебя ещё тогда, в чайхане у Камаля. – Алекс спокойным голосом пресёк её попытку перевести разговор на другую тему и раскрыл карты.
– Ах вот оно что! – женщина осознала, что причина её стыда – её тайна – никакая уже не тайна и, враз смирившись с этим, уже более спокойным голосом продолжила: – Такие вещи не обсуждаются зачастую даже с самыми близкими людьми. Полагаю, у тебя хватит такта не сообщать о своих догадках доктору Заккари.
