Потому-то первое плавание греческого корабля через Геллеспонт, а затем через понт Евксинский в Колхиду147 было воспето в одном из самых поэтичных мифов классической древности и на все времена сохранилось в памяти культурного человечества в упомянутом нами выше мифе о плавании направляемого волей богов и богинь корабля «Арго» под начальством Ясона, героя, сломившего сопротивление угрожавших ему злых сил, одолевшего их с помощью чародейки Медеи. И все же не Колхида была на деле главной целью греческих флотилий в последующие столетия. Нет, их целью был тот самый «ауйом», золотая житница-«ауэ» готов, Северное Причерноморье с его щедрыми урожаями зерновых.
Выходцами из Милета – процветающей эллинской метрополии, общепризнанного центра изящных искусств и ремесел, литературного творчества и торговли малоазийских греков – были основаны многочисленные колонии на берегах Евксинского понта: Синоп, Трапезунд, Ольвия, Томы, Гермонасса, Кепы. Выходцами из другого полиса, Мегары, – колонии Гераклея Понтийская и Халкидон (Халкедон) Таврический. Города, большинство которых хотя и не всегда располагались на одном и том же месте, оставались важными торговыми пунктами на протяжении долгого времени; города, каждый из которых имел долгую и великую историю и свою собственную судьбу; города, служившие мостом между Западом, Европой, и Востоком, Азией. Между средиземноморским культурным кругом, выражаясь языком диффузионистов148, и дикими, необузданными силами чудовищных в своей необозримости степей. В античные времена политическое устройство греческих колоний на берегах «Гостеприимного моря» было близко к устройству метрополий. Впоследствии они попали под власть эллинистического Боспорского царства, затем Понтийского и, наконец, Римской империи. Местные греческие колонисты занимались сельским хозяйством, рыболовством, ремеслами и торговлей. Через причерноморские колонии осуществлялся вывоз в Грецию, в первую очередь хлеба, шкур из Скифии, а также рыбы и рабов. Взамен из Греции завозились в основном керамика, вино, елей (оливковое масло).
Первым народом, приобщившимся благодаря влиянию понтийских эллинов к благам высокой греческой культуры, воспринявшим ее и благодаря этому раскрывшим свои собственные таланты и способности, были скифы. Сегодня не подвергается сомнению факт принадлежности скифов к числу иранских народов и их родство с персами. Хотя, к примеру, греко-римский историк Кассий Дион149 причислял к скифам восточногерманское племя бастарнов (певкинов)150. А по мнению греко-римских авторов Дексиппа151, Иоанна Зонары152 и Стефана Византийского153, «скифами», или «скифо-сарматами», были германцы-герулы (эрулы, элуры), мигрировавшие вместе с готами или вслед за готами из «Скандии».
В дальнейшем греки, так сказать, по старой памяти именовали «скифами» всех периодически сменявших друг друга «варваров», переселявшихся на северные берега Евксинского понта, которое Иордан именовал на латинском «Понтийским морем», и нападавших оттуда на «цивилизованный» античный мир. Так, 30-летняя война 238–271 гг. между Римской «мировой» империей и коалицией «варварских» племен, совершавших набеги на Малую Азию, Грецию, Фракию154 и Мёзию155 из регионов Северного Причерноморья и Прикарпатья, именовалась римскими историками «Готской» – по названию готов как наиболее сильного племени «варварской» коалиции «меотийцев», в которую, кроме готов, входили и другие восточногерманские племена: упомянутые выше герулы-элуры, певкины-бастарны, гепиды, вандалы-астринги, тайфалы, бургунды-уругунды
