– Простите, учитель, но вы мне еще не объяснили…
– Как! Я не рассказал вам о своем змее-громоотводе с остроконечными проводниками? Вот сделаю эликсир, и вы всё узнаете, а сейчас, как вы понимаете, мне некогда.
– Значит, вы полагаете, что можно обуздать молнию?
– Не только обуздать, но и направить куда угодно. Когда-нибудь, когда мне стукнет двести и останется лишь спокойно дожидаться трехсотлетия, я наброшу на молнию стальную узду и смогу управлять ею так же просто, как вы управляете Джеридом. А пока умоляю вас, Ашарат, закажите на трубу колпак.
– Я это сделаю, не беспокойтесь.
– Сделаю, сделаю… у вас вечно все в будущем, словно оно в нашем полном распоряжении. Ах, меня никто никогда не поймет! – в волнении и отчаянии ломая руки, воскликнул ученый. – Не беспокойтесь! Он говорит, чтобы я не беспокоился, а ведь, если я через три месяца не закончу эликсир, для меня все будет кончено. Но дайте только мне пережить мое столетие, дайте вернуть молодость, гибкость членов, способность двигаться, и мне никто не будет нужен, и вместо того, чтобы слышать от других: «Я сделаю», я сам буду говорить: «Я сделал!»
– А вы можете сказать так про наше великое дело, о котором вы думали?
– Боже мой, да разумеется! Будь я так же уверен в том, что сделаю эликсир, как в том, что изготовлю алмаз…
– Так вы в этом и в самом деле уверены, учитель?
– Конечно, я ведь уже сделал его.
– Сделали алмаз?
– Ну да, посмотрите сами.
– Где?
– Да вон, справа, в стеклянном стаканчике… Правильно, здесь.
Путешественник с жадностью схватил стаканчик: он был сделан из необычайно тонкого хрусталя, а на дне его лежал слой мельчайшего порошка, прилипшего кое-где к стенкам сосуда.
– Алмазный порошок! – воскликнул молодой человек.
– Вот именно, алмазный порошок, а что под ним – поищите-ка хорошенько!
– Верно, бриллиант с просяное зернышко.
– Величина не имеет значения: мы соединим весь этот порошок, и из просяного зернышка получится конопляное семечко, из него – горошина… Но ради бога, милый Ашарат, сделайте за это колпак над трубой и громоотвод над каретой, чтобы вода не лилась в печь, а молния обходила карету стороной.
– Сделаю, сделаю, не беспокойтесь.
– Опять! Он просто изводит меня своим вечным «не беспокойтесь». Ах, молодость! Безрассудная, самонадеянная молодость! – зловеще рассмеялся старик, обнажив беззубые десны; глаза его при этом, казалось, ввалились еще глубже.
– Учитель, огонь догорает, тигель остывает. Что в нем, кстати?
– Посмотрите.
Молодой человек поднял крышку и увидел кусочек остекленевшего угля размером с небольшой орех.
– Алмаз! – вскричал он и тут же добавил: – Но он же с изъяном, неправильной формы… Он ничего не стоит.
– А все потому, Ашарат, что огонь погас, поскольку на трубе нет колпака. Теперь вам ясно?
– Ну полно, простите меня, учитель, – ответил молодой человек, так и этак вертя в пальцах алмаз, который то вспыхивал в лучах света, то снова гас. – Простите меня и поешьте чего-нибудь, чтобы подкрепиться.
– Это ни к чему: два часа назад я выпил ложечку эликсира.
– Вы ошибаетесь учитель: вы сделали это в шесть утра.
– А который теперь час?
– Уже половина третьего ночи.
– Иисусе! – всплеснув руками, воскликнул ученый. – Еще один день прошел, пробежал, пролетел. Сутки становятся все короче, в них уже не двадцать четыре часа.
– Если не хотите есть, хотя бы немного сосните, учитель.
– Ладно, я посплю часа два. Однако посматривайте на часы и через два часа разбудите меня.
