Не успел Филипп обнять отца, как, вырванная из магнетического оцепенения потрясением, которое вызвало в ней это радостное событие, о чем мы уже упоминали, прибежала Андреа и кинулась на шею молодому человеку.
Сопровождалось это слезами, свидетельствовавшими, какое значение имела для невинного девичьего сердца эта встреча с братом.
Филипп взял за руки Андреа и отца и прошел с ними в пустую гостиную. Усадив их по обе стороны от себя, он сообщил:
– Вы не поверите, отец, а ты, сестричка, удивишься, но тем не менее это правда. Через несколько минут в нашем бедном доме будет дофина.
– Черт возьми! – воскликнул барон. – Этого ни в коем случае нельзя допустить! Если это произойдет, мы опозоримся навеки. Ежели дофина едет сюда, чтобы увидеть образчик французского дворянства, мне ее жаль. Но почему, по какой случайности она выбрала именно мой дом?
– О, это длинная история, отец.
– Расскажи, пожалуйста, – попросила Андреа.
– И эта история велит тем, кто забыл, что Господь – наш спаситель и отец, благословлять его.
Барон скривил рот, словно сомневаясь в том, что верховный владыка людей и благ снизошел до того, что бросил на него с высоты взгляд и занялся его делами.
Андреа, видя радость Филиппа, ни в чем не сомневалась; она стиснула ему руку, словно благодаря за принесенное известие и разделяя то счастье, которое, казалось, он испытывает, и шепнула:
– Брат! Милый брат!
– Брат! Милый брат! – передразнил барон. – Похоже, она радуется тому, что нас ожидает.
– Но вы же видите, отец, Филипп счастлив.
– Потому что Филипп – восторженный юнец, но я, к счастью или несчастью, все взвешиваю и поводов для веселья не нахожу, – ответил барон, окидывая грустным взглядом обстановку гостиной.
– Отец, вы совершенно перемените мнение, как только я расскажу все, что со мной произошло, – уверил его молодой человек.
– Ну, рассказывай, – буркнул барон.
– Да, рассказывай, Филипп, – присоединилась Андреа.
– Как вам известно, я служил в Страсбургском гарнизоне. И вы, несомненно, знаете, что дофина совершила свой въезд во Францию через Страсбург.
– Да что можно знать в нашей дыре, – пробормотал Таверне.
– Значит, дорогой брат, дофина через Страсбург…
– Да. Мы с утра ждали, выстроенные на гласисе. Лил дождь, и мундиры наши промокли до нитки. Никаких извещений о точном времени прибытия дофины не поступало. Наш майор послал меня на разведку навстречу кортежу. Я проскакал почти лье и вдруг на повороте дороги встретился с первыми всадниками эскорта. Они ехали впереди кареты дофины. Я обменялся с ними несколькими словами, и тут ее королевское высочество приоткрыла дверцу, выглянула и спросила, кто я такой.
Кажется, она позвала меня, но я, торопясь доставить сообщение, уже пустил коня в галоп. Усталость от шестичасового ожидания сняло как по мановению волшебной палочки.
– Ну а дофина? – спросила Андреа.
– Она юна, как ты, и прекрасна, как ангел, – отвечал шевалье.
– Скажи-ка, Филипп… – нерешительно промолвил барон.
– Да, отец?
– Тебе не показалось, что дофина похожа на кого-то, кого ты знаешь?
– Кого я знаю?
– Да, да.
– Подобных дофине нет! – с воодушевлением воскликнул молодой человек.
– И все-таки попробуй припомнить.
Филипп задумался, но тут же ответил:
– Нет, не помню.
– Ну а, скажем, на Николь?
– Верно! Как странно! – удивился Филипп. – Николь вправду чем-то напоминает ее высочество. Однако насколько ее наружность грубее и низменнее! Но откуда вы узнали об этом, отец?
