– Я и сам ещё не знаю, чего хочу, – ответил Ефремушка, до которого дошёл смысл слов, к чему клонит граф.
– Как тебя звать-то, малец? – спросил Апраксин.
– Ефремушкой кличут, – вполне серьёзным тоном ответил пацанёнок на вопрос, поставленный прямо и, не имеющий других ответов. Хотя, графа едва ли интересовало, как его на самом деле зовут.
– Ефремушка, так Ефремушка. Так как насчёт предложения у меня обитать. Кров, пищу обеспечу, а требуется немногое: изредка меня и гостей развлекать. Сойдёт?
Предложение, перед которым трудно было бы устоять взрослому человеку, поставило пацана в тупик. Доселе он сам себе был предоставлен, хотя иной раз и приходилось выполнять поручения старшего, а тут заманчивое предложение… Ефремушка, конечно же, понял к чему клонит барин, но и дармовая еда привлекала.
– А шибко гонять не будешь? – с взрослой осведомлённостью посмотрел он на барина, который так и не притронулся ни к одному блюду. Ему было интересно наблюдать за этим смышлёным мальчишкой, как он, будучи даже голодным, не набросился на еду. Да и с виду пригожий, граф определялся с решением.
– Ну, это как себя проявишь, – лукаво ухмыльнулся граф, довольный, что заинтересовал Ефремушку. Своих детей у графа Апраксина не было, а потешить душу дитём хотелось, и чем-то засел ему в душу Ефремушка. Может быть тем, что граф сам ещё был молод, и душа требовала широты русской, а проявить, чтобы душа радовалась, никак не получалось.
– Дяденька, при условии, что при первом требовании, меня отпустить, я согласен, – наконец вымолвил Ефремушка.
– Какие о том могут быть разговоры. Слово скажешь и свободен, на все четыре стороны, – ответил граф, как если бы перед ним сидел взрослый человек, заранее уверенный, что ещё не нашёлся охочий променять жизнь при дворе, пусть даже в качестве прислуги, на вольные хлеба и ночлег под открытым небом.
– Подумать хотя бы я могу? – набивая себе цену, в ответ задал вопрос Ефремушка. В тот вечер, впервые Ефремушка ночевал без всякого страха быть разбуженным другой когортой малолетней шпаны, также промышляющей на улице, или же быть избитым. Всё это вкупе вселяло надежду на благоприятную жизнь. И день за днём, потекла жизнь в графском дворе, пусть даже среди челяди, но граф его как-то незаметно для Ефремушки, приблизил к себе.
* * * * *
Жизнь при дворе, если не считать придирки ровесников, детворы прислуги, которых Ефремушка ничуть не побаивался, сказывалась жизнь на улице, была ровно сказка. Тем паче, граф, не выражая в открытую, симпатизировал к нему. Сам, имевший хорошее и крепкое здоровье, граф решил им тоже заняться, благо времени было вдосталь.
Мальчонка, выросший на улице, едва ли мог догадываться, сколько вот таких же, как и он оборванцев, сделали головокружительную карьеру, благодаря воле случая ли или Провидения, при высочайших особах, к которым не смели и приближаться.
Подрастая, время от времени ему приходилось сцепляться с кем-нибудь из челяди, но во всех этих нелицеприятных инцидентах, он умудрялся выходить победителем. Да и цеплялись-то в основном из-за его собственной шалости: то сапоги подменит чьи-нибудь на свои, то ещё какую проказу устроит.
Бывало подойдёт к кому ни то было, постоит, посмотрит, дождётся, когда на него обратят внимания или напротив, тут же:
– Барин в срочном порядке приказал найти и привести к нему под очи рыжего борзого.
Известное дело, первым делом дворовая челядь пытается поймать в руки борзого, который к тому же клыками грозится и в руки даваться не спешит. Ефремушка же, на полном серьёзе понаблюдает за напрасными трудами, а после отойдёт и от души посмеётся над обманутыми. Хорошо, если сами догадывались, что над ними подшутили, а нет так, откуда-нибудь появившийся барин, подзывал утомившихся и справлялся:
