Дед рассказывал, что двоих фашистов на него насадил. А я пока только одного, – он хитро посмотрел на отца, слегка прищурившись и чуть наклонив голову вправо. Александр одернул протянутую руку и вопросительно посмотрел на сына. Тот как-то нехорошо усмехнулся:
– Да ты, пап, не бойся. Это же боевой нож, а боевой нож должен быть обагрён кровью врагов. А то что это за нож такой? Он для боя предназначен, посмотри, как гарда устроена, – он выдернул нож из ножен. Нож был чёрен.
– Смотри, смотри, как он ладно ложится в ладонь, смотри, пап, – он покрутил ножом, показывая его достоинства. – Вот так бьют им снизу под сердце, а вот так сверху. – Он покрутил головой, словно что-то высматривая. – Пап, посмотри, как он летает, – и вдруг резко метнул нож в кедр. Нож мелькнул чёрной, неуловимой тенью, пролетел метров десять, тупо ткнулся в ствол дерева. Александру почудилось, что кедр тяжело охнул.
– Кира, ты что делаешь? Ты зачем? – Ему показалось, что что-то у него самого внутри оторвалось. Словно какая-то неуловимая связь, существовавшая до этого момента с деревом, оборвалась.
– Ты чё, пап, – сын смотрел на него с недоумением, и легкая тревога мелькнула в глазах. – Тебе плохо, пап?
– Нет, Кирилл, со мной всё в порядке. С тобой что?
– А со мной что? – он в недоумении пожал плечами. – И я в порядке.
– Кирилл, это же твой кедр. Ты же его прорастил, ты его вырастил. Зачем ты его так? Он тебя ждал…
– Пап, перестань. Дерево оно и есть дерево. Оно ждать не может. Ничего ему не будет, – он повернулся и пошёл к кедру. Подойдя, выдернул нож. Постоял, рассматривая кору. Потрогал ладонью ствол, похлопал, погладил и, повернувшись к отцу, заулыбался:
– Всё, пап, у нас с ним мир. Он меня простил.
Александр тяжело вздохнул:
– Эх, сын, сын.
Кирилл подошёл улыбаясь:
– Я сейчас тебе такое покажу, что ты ахнешь.
– Нет уж, Кирилл, уволь, только не скальп…
– Да нет, пап, что уж ты? Какой скальп? – Он растормошил рюкзак и достал оттуда что-то в чехле, похожее на тубус.
Александру стало жарко:
– Ты это что? Ты это… гранатомёт домой притащил?
– Да нет, пап, какой гранатомёт, хотя, по нынешним временам, парочку их дома иметь не помешало бы, – он улыбался своей доброй улыбкой. Потом с минуту поколдовал и вдруг явил Александру какое-то странное оружие:
– Вот, пап, посмотри, бесшумный, крупнокалиберный снайперский комплекс «Выхлоп». Потрясающее оружие. Я первый месяц с эсведешкой бегал. Ничего не скажу, неплохой аппарат. Конечно же, есть свои слабости, но это, пап, настоящее оружие. – Он в восхищении приложил винтовку к плечу и прицелился, поводив ею по верху забора. Александр немо уставился на сына. А тот не замечал состояние отца:
– Мне этот комплекс Сева, позывной «Белорус», подарил. Жаль, погиб братишка. Ух, пап, я им нащёлкал бандеровцев. Я ему и имя дал «БПС», что означает «бесшумная песнь смерти». На, посмотри.
Александр взял винтовку в руки. Подержал её, прикидывая вес:
– Лёгкая, – приложил к плечу, прицелился. Поводил стволом. – И скольких ты, Кирилл, человеческих душ загубил? И как ты её хранить будешь? У нас ведь не Новороссия, у нас Россия. Это же боевое оружие. На него разрешение необходимо иметь, как у меня на карабин.
– Пап, ты не переживай, у меня всё законно. Это моё личное оружие. Вот, посмотри моё удостоверение.
Александр взял пластиковую карточку с фотографией сына в военной форме, в которой было написано, что его сын Кирилл является старшим лейтенантом Вооруженных сил ДНР и за ним закреплено личное оружие под заводскими номерами.
