– Велес ведь меня угостит?
– Выпить хочешь?
– Если я припрусь пьяным, объясняться не придётся. Папаша сам всё додумает.
– Идея, как всегда, блестящая.
– Да ты ж не понимаешь! Если я скажу про арест, он меня к чёрту сошлёт!
– Люций! – заорал Макс. – Не заводись, иначе я тебя ударю, понял? Дыши, что ли, или, я не знаю, овечек посчитай.
Топ-топ, блядь! Один, два, три. В жопу эту считалочку.
Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул – лучше ни хрена не стало – и спросил:
– А чё это за толстяк?
– Извращенец местный. Мнит себя эстетом – видал, как вырядился? Всё на юных девочек и мальчиков заглядывается, на тех, которые красивые или, по его мнению, уникальные. Приглашает их к себе, наряжает и фотографирует. Вроде ничего грязного, насколько я знаю. Он, говорят, импотент. Но в кукол поиграть любит – представь себе, дорого за это платит.
– О чём ты?
– Выбирает себе куколку, покрасивей да помоложе, подходит и предлагает деньги за общение и фотосессию.
– И типа соглашаются?
– А ты бы отказался?
Надо быть реально чокнутым, чтоб платить за такую херню. С другой стороны, какого чёрта ещё делать, когда ты жирный импотент? Поглазеть на красивое молодое тело нормальное, в общем-то, желание. Так почему бы и нет? Типа каждый развлекается как может.
– Смотря, во что бы он меня вырядил.
– Этого я не знаю, фотки он мне не показывал. Но ты не смей соглашаться, понял?
– Сам разберусь.
– Сам ты только в неприятности влипаешь!
Тут он, конечно, не соврал: между мной и всякого рода дерьмом было какое-то непреодолимое притяжение. Меня с детства влекли и совращали дурные затеи, хотя я прекрасно сознавал, к чему это может привести. Но рисковал. Иногда даже ловил дикий восторг, за что мне ни разу не было стыдно. Ну типа какого хрена ненавидеть и силиться изменить себя, если башка всё равно дерьмом набита? Тут уж ни черта не исправишь.
– Поехали. – Макс завёл машину. – Мне из-за тебя теперь до утра возиться.
Фары подсвечивали нити дождя, мирно шелестели колёса. Павловский в начале четвёртого почти пустовал, как и остальные дороги города, – Кланпас спал. Не спали только паладины, криминалитет и всякие идиоты.
– Слышь, а чё ты делал? – спросил я. – Сказал: тебе некогда.
– Был занят.
– Чем-то незаконным?
– Тебя не касается, понял? Не надо вот это всё выспрашивать. Если Костя решит посвятить тебя, сам всё расскажет. Обо мне тебе знать надо только одно: я за тобой присматриваю, понял?
Кажись, он реально взбесился, только непонятно было почему. Мог ведь изначально границы обозначить, ну типа чего терпеть до последнего? Хотя, может, он злился, потому что из-за меня не доделал дела и теперь будет «до утра возиться».
– Понял. Ты только не злись так. Я ж типа не нарочно. И я как бы тоже в жопе.
– Ты сам в эту жопу влез! И меня утянул!
– Перестань ты.
– Что «перестань»? Я сразу тебе сказал, что за все твои косяки отвечать придётся мне! Ты прекрасно это знал и всё равно в дом полез!
Макс ударил по рулю, резко затормозил посреди дороги и вылез наружу. ИИ сработал мгновенно – заморгала аварийка. Дождь окреп и барабанил по крыше и капоту, капли подпрыгивали и разбивались, стекали по стеклу. Дворники чистили лобовое.
Выкурив пару сигарет и сильно промокнув, Макс вернулся в машину, хлопнул дверцей, включил автопилот. Машина поехала дальше. А на меня сквозь сон накатила тупая грусть.
– У меня уже был арест. В четырнадцать. Беседы были. Жалобы. За хулиганство пометки. К психиатру привод. Грёбаная терапия. У меня лист благонадёжности в таком говне, плюс э́тот арест. Так что в жопе не ты, слышь?
