Грех. Расплата - страница 13

Позади заскреблось что-то, зашевелилось, а Кристину словно огненной стрелой обожгло, будто кто-то чужой осмелился б в спальню войти. А это всего лишь Эмма проснулась да свечу зажгла, с непониманием разглядывая беспокойную сестру.

- Кристина, что с тобой? Ты почему не спишь? – всполошилась она, подскочив к Кристине.

Кристина головой покачала, а слова в ответ вымолвить не смогла – все душит, душит нехорошее предчувствие… Лапы мохнатые, когтистые к горлу протягивает, слова выдавить не дает…

- Кристина?!

- Все хорошо, Эммочка. Ты спи, рано еще…

- Это из-за тех людей? Ты из-за них переживаешь? – не унималась Эмма. – Кристина, да не переживай ты так! Ничего ж они нам не сделали! А если чужаки – так сюда-то они не сунутся! А мы из общины больше ни ногой.

- Само собой, - неожиданно резко ответила Кристина. – Тебя, Эмма, это в первую очередь касается!

- Ну не сердись же, Кристиночка! Обещаю тебе, больше никаких вылазок!

- Отцу не надо ничего говорить. Узнает – и нам влетит, и сам переживать станет.

- Не скажем! Никому не скажем! А теперь пойдем спать, - заканючила Эмма, уводя сестру от окна, - вон, синяки уже под глазами отрастила…Что Камиль скажет? А я ему что скажу? Почему моя любимая сестрица по ночам не спит и душеньку себе терзает? Пойдем, Кристиночка, все обойдется!

Через три дня приказ Филиппа был исполнен.

Невзирая на попытки стражи остановить его, Адриан влетел в одну из спрятанных в полумраке комнат королевского «гарема». Впрочем, тут же смутился и пожалел о спешке: Филипп действительно оказался «занят» – одной из своих наложниц, что пристроилась меж оголенных его ног, исправно зарабатывая королевскую благосклонность.

- Я не вовремя… Прости, зайду попозже, - смутился Адриан, вовсе не желая лицезреть подобные картины.

- Стоять, - не открывая глаз, приказал Филипп. – Надеюсь, ты пришел порадовать меня сведениями о девушках?

- Да, – коротко ответил Адриан, ожидая, когда Филипп оторвется от девицы и будет готов его выслушать.

Эту девушку рядом с Филиппом Адриан вспомнил сразу, как помнил каждую, приведенную им самим в эту золотую клетку. Когда-то и она, эта юная девочка с золотистыми волосами и по-детски голубыми доверчивыми глазами, плакала и умоляла, грозилась руки на себя наложить, клялась, что не дастся Филиппу, – а теперь как заправская шлюха выполняет все прихоти похотливого короля. На ее месте должна была быть и Полина…

Адриан едва ли не впервые за пять лет своей службы вдруг четко осознал всю мерзость того, что делает сам, собственными руками. На месте златовласки сейчас могла бы быть Полина, лишь по случайности спасенная и от смерти, и от унижения. Проклинающая и короля, и его приспешника, упрямая гордячка, которую Филипп непременно бы сломил, если б захотел, и точно так же пристроил бы промеж ног, а она бы покорно делала все, что бы он ни пожелал. Противно. Мерзко стало. И, тем не менее, он опять пришел сюда не просто так: он пришел сломать еще две жизни – молоденьким сестричкам, приглянувшимся на свою беду Филиппу.

Филипп открыл глаза и льдистым своим взором окатил спину маркиза.

- Ну, что молчишь? Выкладывай. Я тебя внимательно слушаю.

- Так и будешь с девкой промеж ног слушать? – разозлился не то на Филиппа, не то на самого себя Адриан.

- Тебя что-то не устраивает?

Адриан, про себя чертыхнувшись, лишь вздохнул в ответ.