*
– Как ты это все узнал? – допытывалась Кристина, когда они втроем с Эйзеном и Джафаром шли обратно.
– От Эрика, – обреченно ответил Джафар.
– И он тебе так вот прямо все сказал? – не поверила Кристина.
– Не сразу, – еще более обреченно признался механик.
Кристина остановилась.
– Ты… что ты сделал? – спросила она тоном, каким принято уличать мужа в измене.
Джафар вздохнул. Подход к работе с точки зрения абстрактного гуманизма ему не нравился, так как обычно вёл в никуда.
– Спросил его, – терпеливо объяснил он, – и пообещал помешать его миссии, если он не ответит.
– И ты бы помешал?
Джафар уныло посмотрел на свою невесту.
– Ничего, что он пытался тебя дискредитировать, а потом нас обоих чуть не убил? – напомнил он.
– Но ведь он умер за тебя! – напомнила Кристина в ответ.
Джафар пожал плечами.
– Тогда это было неочевидно.
– Что ты ему сделал?
– Ничего, ты сама видела.
– Джафар, я прекрасно знаю, что ты можешь убить человека так, что он ещё несколько дней будет считать себя живым!
– Подожди, я переоденусь, – обрадовавшись поводу прервать неприятный для него разговор, Джафар юркнул в собственную калитку.
Кристина гневно смотрела ему вслед, раздираемая недосказанным. На улице вечерело, и со стороны леса тянуло нехорошей, гнилой сыростью.
– Крис, – Эйзен, про которого все забыли, внезапно подал голос. И голос этот был совсем не таким, как на пляже – расслабленным и полным игривых интонаций – а довольно сухим и холодным.
– Да? – вздрогнула Кристина, пытаясь усилием воли очистить перегруженный мозг.
– У меня к тебе просьба.
– А… да. Какая?
Эйзен выдержал паузу, дабы убедиться, что его слушают.
– Пожалуйста, не ругай Джафара за его работу.
Кристина хотела что-то ответить, но только открыла и закрыла рот. Эйзен говорил серьезно. И это он был работодателем Джафара. И ее. И вообще…
– Прости, – стушевалась она.
– Вот и хорошо, – похвалил герцог.
В лесу громко, испуганно и даже немного истерически закричала неизвестная ночная птица.
– А что, почтеннейший Вайжа Илианович, почему вы на голосование не остались? Администрация считает, HS-излучатели – очень перспективная разработка. Она позволит нам выяснить…
Вайжа Илианович остановился. Мраморная лестница, ведущая из зала ученого совета, некогда была увешана старыми фото действительно перспективных разработок. Но поскольку и фото, и разработки были двадцатилетней давности, не так давно их убрали и заменили вечные ценности, одобряемые императором: фото свящённых поленьев, церемонии раздувания облаков силами лёгких и гербы Сестробратска. Портреты императора тоже сначала повесили, но потом убрали, чтобы студенты к ним ничего не подрисовывали.
Вайжа остановился и, устало пробежав взглядом по экспозиции, повернулся к коллеге:
– Я весьма уважаю вас, Иннокентий Кириллович. Даже если б именно вы изобрели эти HS-излучатели, я бы все равно вас уважал, хотя и имел бы по поводу этих чувств некоторые сомнения. Но излучатели, Иннокентий Кириллович, изобрели не вы, поэтому я уважаю вас намного больше, чем суммарно взятую кафедру квантовой физики. А там, между прочим, пятнадцать человек. Конечно, раньше их там было три десятка, но после того, император, неустанно пекущийся о благе рабов своих, выставил старым специалистам требования – писать от руки по десять рукописных листов в день, заверять их в деканате и относить на проверку заведующему складом ненужных бумаг – половина, страдавшая болезнями суставов пальцев, уволилась, и остались только те, кто превратил экспериментальную разработку в этот новый, столь впечатливший вас масштабный проект. Так вот, чистота их намерений заставляет меня сомневаться в том, что они моего уважения достойны.
