Гримуар Баал - страница 42

Но, конечно же, она бы ни за что не позволила себе напомнить об этом. Северин и без того прекрасно знал, что его жизнь отныне принадлежит Мурону и его королю в том числе. Если сказано обучаться магии – значит, нужно обучаться магии. Младший принц Мурона не может обладать магией и при этом быть слабым. Он должен быть сильным, образованным, решительным, готовым на всё ради страны. Это истина, с которой Кейлия и Маркус воспитывались с самого детства, слишком поздно добралась до Северина. Его мать, принцесса Селия, тщательно оградила его от всего.

На самом деле Северин был запутавшимся одиноким ребёнком, которого втолкнули во взрослый мир, не спросив его мнения, и Кейлии было больно из-за того, что она никак не могла ему помочь.

– Ты всегда можешь нажаловаться на свою наставницу, – предложила она, стараясь поддерживать оптимистичный настрой.

– Не могу, – глухо отозвался Северин.

– Почему?

Он замялся, опустил голову, подёргал пуговицы на манжетах и даже чрезвычайно медленно прожевал пирожное со сливочным кремом, будто осознал, какую ошибку совершил и теперь думал, как её исправить.

– Северин, – строго сказала Кейлия, когда он потянулся за вторым пирожным.

– Я такой голодный! А у меня, между прочим, через полчаса ещё одно занятие! И я растущий организм, которому нужны силы и…

– Что случилось?

Кейлия могла бы спросить его об этом небольшом перерыве, который, очевидно, церер Кроцелл разрешила устроить. Сразу же после завтрака у Северина начинались занятия, но Кейлия никогда не знала, во сколько они закончатся, да и каждый раз его наставница придумывала что-то новое. Шана сказала, что вчера они гуляли в садах и обедали вдвоём там же. Позавчера они весь день провели в Лазуритовом павильоне, где были расположены библиотеки и крыло чародеев. А в первый день они и вовсе несколько часов общались за закрытыми дверями, и только после Верховный вызвал Иштар к себе, а король – Северина. До Кейлии дошёл слух, что завтра они вовсе хотели прокатиться на лошадях. Обучение у церер Кроцелл проходило куда веселее, чем у других чародеев, и Кейлия порой жалела, что не может присутствовать и вынуждена узнавать все детали у Северина.

Но он впервые нервничал так сильно, и Кейлия была уверена – случилось что-то плохое.

– Северин, – повторила принцесса. Дождавшись, пока он посмотрит на неё и дожуёт, наконец, пирожное, она повторила: – Что-то случилось?

– Ты же… помнишь, что было, – совсем тихо произнёс он, будто боялся, что их услышат. – Помнишь, как её ранили.

– И?

– Что значит «и», Кейлия? Её ранили. Стрела пробила ей плечо. Антимагическая стрела, – яростнее добавил Северин, наконец развернувшись к принцессе лицом. – Рана до сих пор болит, я же вижу!

– Ты видишь?

Северин, осознав, что только что сказал, покраснел, но практически тут же замотал головой, будто отгоняя эти слова, и продолжил:

– Она пострадала из-за нас, как я могу жаловаться на неё из-за всякой ерунды? И без того она возится с сопляком…

– Что за бред? – фыркнув, возразила Кейлия. – Кроцелл сама решила вмешаться, никто её не заставлял. Мы не виноваты в том, что случилось, и ты это знаешь. Верховный расследует дело, так что хватит забивать голову всякой дурью.

– Но она… Это же больно. Вот тебе когда-нибудь пробивали плечо стрелой?

– Нет, и я понятия не имею, как это больно, но это и не нужно. Я знаю, что церер Кроцелл пострадала, потому что полезла помогать, но мы не просили её об этом. Понимаешь? Она сама приняла решение и сама несёт ответственность за него.