Вошли ещё трое мужчин, стали с лёгким кивком головы у стола. «Садитесь, панове», – сказал Григорий. Сели. Женщина из графина налила им в стакашки. Налила и будущему царю. Стали выпивать и есть. Потом хозяин сказал: «Ваше Величество, король Сигизмунд желает видеть Вас». «Когда?» – «Сперва поедем к пану Вишевецкому, погостим там дня два-три. Потом, когда король Сигизмунд освободится от государственных дел и забот, он примет Вас». – «Надеюсь, мой брат король не слишком сильно утруждает себя заботами? Надо же ему всё-таки позаботиться о здоровье!» – «Хорошо, мы передадим Ваши наилучшие пожелания королю». Встали, откланялись и ушли. Гришка сам себе налил ещё спиртное, отстранив руку женщины, хряпнул, и ещё себе налил… осоловевший, обмяк, упал головой на стол и уснул.
Сонного, его утащили в другое крыло замка пана, оставили спать. А на этот стол именитые паны засели и гудели до утра. Его, Григория, лишь на мгновение пока допустили к столу. Его собирали далеко не для него. Что поделаешь – дипломатия! Его посуду – и вилку, и нож – выкинули. А печать его священной клешни осталась в воспоминаниях женщины, которая хвалилась своим подругам, когда он воссел на трон, что когда-то он был с нею очень близок.
Царь Дмитрий проснулся, крикнул холопа. Тот вошёл, поклонился: «Слушаю». «Что дворец нечисто держишь? Клопы заели! Как собаки кусаются!» – «Есть такое маленечко. И меня грызёт проклятое племя, оно не разбирает, не отделяет, как люди, всех подряд грызёт». – «Откуда ты русский язык знаешь?» – «Сам я русский, сбежал сюда от голода. Думал, временно, а оно, видно, навсегда». – «Ничего, со мной на Русь пойдёшь. Согласен?» – «Да, согласен. Она, чужбина, не тётка…» – «Иди да у знахаря узнай, какая трава клопов гоняет».
Тот поклонился, вышел…
…После пирования жизнь Отрепьева изменилась почти в одночасье. Его одели в такие одежды, что, глядя в ведро воды как в зеркало – под рукой не было настоящего, – он приосанился, почувствовал уверенность в себе. Изменил походку, взгляд на людей… Надменность сквозила во всём. Знакомым он не отдавал приветствия. Когда кто-то из сопровождавших пытался его обогнать – он так смотрел на него, что холодок пробегал по телу, ледком оставался в груди…
И его принял король Сигизмунд. Стоя, но шляпу не снял. И его почти насмешливая улыбка вывела его из себя: «Погоди, королишка! Дай трон занять – я тебя лебезить заставлю!..» – а сам в это время поклонился…
Понятно, что перед такими людьми не поклонишься – гнуть будут!..
– Дочка, а не хочешь ли ты быть царицей Руси?.. Посмотри, какие огромные богатства в ней, и ты – хозяйка!..
У неё сердце куда-то исчезло. Похолодело в груди. Она знала своего отца, весёлого и склонного к авантюрам. Но ей был мил шляхтич. Это ничего, что про него говорят, что он непутёвый, любит пиры и дуэли – правда, пока бескровные. Она его образумит. Когда их обвенчают, она найдёт способ обуздать этого молодца. А богатства… Ну и что, что у него их нет? Зато есть у её отца!.. Правда, они теперь не прежние… Но всё равно, для жизни счастливой и беспечной есть. Так думала она. И то, что ей сказал отец, потрясло её.
– Дочка, я нашёл тебе очень выгодную партию…
Она побледнела и хотела решительно пойти против воли отца. Но решила подождать. Отец очень её любил. Она знала это. И если что, она заупрямится и пойдёт против его воли.
– Марина, ты знаешь, кто присутствовал на наших пирах и все обращали на него внимание?
