И вскоре, когда наследник проходил мимо её опочивальни, дверь открылась прямо перед его носом.
– Королевич шёл ко мне? – спросила она его.
В тонком, просвечивающем платье она была необыкновенно соблазнительна и хороша. Он молча поцеловал у ней руку и вошёл. Она, прежде, чем закрыть дверь, посмотрела в конец коридора – никого не было… Закрыла дверь, молода и симпатична…
– Не хочет ли вина пан?..
Пан не отказался.
…А через неделю она легла с ним в постель, вскрикнула от сладкой боли зачатия и закрыла глаза… Благословенна женщина, впоследствии впервые венчанная на царство Московское!.. Гришка так был счастлив… И после они много ночей пьянились губами, лёжа в постели счастья. Она считала себя уже царицей, женой царя…
Мнишек был доволен. Дочь не говорила ему, что она с ним спит. Но ему докладывали, с кем проводит ночь дочь. Он издалека начал говорить, опять отдав ему поклон, о чести, о долге не только перед государством, но законной женой, особенно, если она – девственница… Как ни авантюрен и ни храбр был Гришка, но он затрепетал: нарушил законы гостеприимства!.. Не раз его высокопоставленные люди, которым он сознавался, якобы перед смертью открывал им тайну. Для эффекта «заболевал», и лёжа на смертном одре, сознавался им, что он – царевич Дмитрий… Они смеялись ему в лицо и гнали его от себя в шею. И этот мог поступить… А он уже не потому, что неосмотрительно поступил с дочерью, но и специально сделал это. Ведь дочь обесчещена!.. И поэтому, когда заранее написанный договор поднёс ему, он, не глядя в него, подмахнул. Он знал, что никогда не исполнит его.
Легкомыслие царевича – подписал, не читая! – покоробило поляка… Но он успокоил себя. Главное, он злотые ему дал, а северо-западные земли – Польше. Пусть король сам думает об этом, а он не обязан. А Новгород и Псков… ну, пусть не даст… Когда дочь станет царицей – это ли ей мало!.. Теперь дело за королём. А Мнишеку встреча с ним нежелательна – слишком много злотых он должен ему. И как ни хотелось ему, он поехал к королю, который был в курсе событий.
Король встретил его неласково, не усадил напротив, и он говорил стоя:
– Ваше величество! Я думаю, что отдам вам долг в ближайшие годы…
Король зло усмехнулся:
– Я думаю, что ты и сам не веришь, что говоришь!..
– Вот договор, подписанный между мной и наследником. Я побеспокоился и порадел для Польши, внёс в этот договор северо-западные земли. Как только он займёт подобающее его сану место, они будут нашими…
Он посмотрел на окружение короля. Тот понял его взгляды и придал ему уверенности в разговоре:
– Вы хотите сказать: моими?
– Да, ваше величество!
– Это хорошо. Надеюсь, у вас хватило ума оттяпать и себе захудалый городишко?
У того похолодело внутри: вот ведь какой досужий!.. Но на своих ногах стоял твёрдо:
– Да, ваше величество, я договорился: моей дочери – два захудалых городишка с их окрестностями и людьми. Это наши же городишки – Новгород и Псков.
Окружение короля закатилось в смехе. Лицо короля потемнело в гневе:
– Говоришь, захудалые городишки?..
– Да, мой король. Я сделал это для дочери, но мы все – я и моя дочь –
принадлежим вашему величеству, и поэтому я оговорил это раздельно. Ибо наш сосед жадноват и мог не подписать сей документ, а моей дочери и так достаточно, что она получит. А эти земельки она с лёгкостью отдаст вашему величеству…
– Я разрешаю тебе на долги, которые ты должен мне, набрать храбрецов и двинуть их на Москву…
