— Что она делает? — прошептал Боян, незаметно подобравшийся сзади.
— Любопытство взяло вверх, — усмехнулся Гриша. — Не знаю. Может, с сородичами общается.
— Ты думаешь, их много? — ужаснулся Боян, но Гриша не успел ответить.
Вой с улицы повторился совсем близко и из туннеля показалась серая волчья морда. Резким движением великанша схватила зверя, вытянула из туннеля и откусила голову. Ошарашенный Боян метнулся к трещине и забился в самую глубь. Гриша брезгливо поморщился от чавкающего звука и последовал за ним.
— Она откусила голову волку, — прошептал перепуганный Боян. — Волку! Надо убираться отсюда.
— Согласен. Только сначала выковыряем несколько изумрудов из стены.
— Какие еще изумруды! Ты что, не видел? Она живому волку откусила башку!
Гриша шикнул и зажал ему рот рукой.
— Успокойся, иначе и нам головы не сносить. Надо ждать.
В это время Лихо вернулось в пещеру, дожевывая заднюю часть волка. Она причмокивала, прикрыв глаз от наслаждения. А Гриша, наоборот, еле справлялся с приступом рвоты, накатывающей при виде свисающих кишок волка, которые торчали у нее изо рта. Когда в руке остался лишь хвост, она легла на прежнее место и вскоре захрапела.
— Идем? — спросил Гриша.
— Пусть покрепче заснет.
— В начале сон самый крепкий. Пошли.
Он вылез из трещины и полусогнутых зашагал к стене с изумрудами, не спуская глаз с Лиха. При каждом шаге грязь засасывала ногу и удавалось выдрать ее только с чпокающим звуком. Однако великанша продолжала храпеть.
Когда Гриша добрался до стены и ухватился за зеленый камень, оказалось, что он так плотно сидит в стене, что даже не шевелится.
— Давай нож, — попросил он Бояна, когда тот наконец пересилил страх и присоединился к нему. Тот достал из котомки нож и положил на вытянутую ладонь Гриши:
— Только тихо, не буди Лихо.
Юноша кивнул, засунул лезвие между камнем и стеной и надавил. Изумруд не поддался, а нож погнулся.
— Вот паскуда, — выругался он.
— Кто паскуда? Изумруд?
— Да нет, — Гриша силой ударил по камню. — Жрец этот. Из-за него мы здесь.
— Не верно говоришь. Во всем Берендей виноват.
— И он тоже! — Гриша выбрал камень, который висел повыше, ухватился за него и повис. На этот раз изумруд немного двинулся. Приободренный успехом, он попросил Бояна дернуть его из всех сил за ноги, когда будет держаться за камень, но тут что-то изменилось. Только он не мог понять, что именно.
— Г-гриш-ша, — заикаясь позвал Боян.
— Давай, навались, — велел юноша, подпрыгнул и ухватился за край изумруда.
— Гр-риша.
— Ну чего тебе? Хватай, говорю.
Он посмотрел на белое лицо Бояна, широко раскрытые глаза и понял, что его тревожило: храп прекратился.
— Человечинки, — послышался довольный голос Лиха.
Гриша вмиг отпустил камень, плюхнулся на грязь и едва не упал на задницу, поскользнувшись. Великанша сидела, чесала пятку и смотрела на них с жуткой плотоядной улыбкой.
— Не убегли, — кивнула она и пригладила волосы. — Мужчинки.
Боян прижался спиной к стене и не сводил с нее немигающего взгляда. Гриша ткнул его в бок, чтобы привести в чувство, и шепнул:
— Давай на выход.
— Она нас поймает, — обреченно выдохнул он. — И съест. Живьем голову оторвет.
— Не поймает. Разбежимся в разные стороны: за двумя зайцами побежишь…
— Одного поймаешь, — закончил он и умоляюще посмотрел на него. — Придумай что-нибудь. Ты же умный.
Гриша хотел с ним поспорить, что если он и умный в некоторых делах, то не во всех, а с женщинами-циклопами точно не знает, как поступать, потому как не встречался с ними ни разу. Но тут он посмотрел на Бояна и понял, что решение придется принимать ему одному.
