Но были и демоны, остро реагирующие именно на ранения, а потому всем сразу же лили на ладони заживляющее зелье.
– Сила да возродится внове, – говорил Зинур, – с жиром земли и топью небес, с цветием предела глас, с дрожаньем тишины, с мягкостью запретных покоев…
Это заклинания было трудно понять тем, кто никогда их не разбирал по слову. Меня, несмотря на слабую магию, разбираться учили, но хотелось просто слушать. В отличие от остальной части ритуала такие распевы успокаивали.
Зинур между тем закончил вещать, и вручил мне чашу верескового напитка. Я передала её дальше, и вскоре все до единого собравшиеся опустились перед алтарём на колени. Главный колдун нагнал колючего ледяного тумана, окутал крепость магией, и мы несколько минут молились, чтобы потом, с очищенными душами, отправиться за стены крепости.
И снова Нарс приказал Тихому мне помогать: вручил коробку с оберегающими травяными мешочками, которые я закапывала по периметру внешних стен. Сам телохранитель предпочёл осматривать округу с дозорной башни, и у меня появилась возможность побеседовать с рабом.
– О какой тьме ты говорил?
Тихий повертел в руках один из мешочков.
– Уж точно не о той, от которой можно защититься этим.
Я нахмурилась.
– Не следует тебе ставить под сомнение колдовство главного мага. Только благодаря его чарам мы можем безопасно ходить по этой земле. И почему ты говоришь на вардарском без акцента?
– Потому что во мне смешанная кровь. Я знаю несколько языков, вардарские диалекты – в том числе. Когда с детства с тобой говорят на четырёх языках – это несложно.
Он общался со мной слишком уж раскованно, и я напомнила:
– Ты забыл добавить «госпожа».
– Госпожа, – охотно отозвался он, но в голосе мне почудилась усмешка. – И тьма, которая тебя преследует, появилась здесь уже давно.
– Почему же никто, включая Зинура, её не видит?
– Потому что она только твоя, – сказал Тихий. – Создана из крови и страха. Вряд ли это демон, скорее уж, остаточная энергия, но вполне способная привлечь внимание какой-нибудь беспокойной сущности.
– Как же ты разглядел её? – сощурилась я.
– За мной уже много лет следует похожая штука. В принципе, бояться нечего, разве что если шорох по углам и неожиданные сквозняки тебя раздражают.
Я быстро закопала ямку и выпрямилась, отряхивая руки. Кажется, он был сумасшедшим.
– То есть тёмная материя, могущая ранить душу, тебя не беспокоит?
– Я не боюсь тьмы, принцесса. Свет порой причиняет намного более сильную боль.
– Но ты не маг!
– Сейчас я просто человек, – ответил он. – Твой помощник. А про тьму сказал, потому что вижу, как страх съедает тебя изнутри. – Он подал мне новый мешочек. – Не бойся, госпожа. Всё, что является частью нас, нам подвластно. Попробуй перед сном поговорить с тьмой мысленно, и, возможно, она просто растворится.
– Ты… это чепуха какая-то! Да во всех книгах по магии сказано…
– Что с сумраком и его порождениями нельзя взаимодействовать в открытую. И, наверное, именно поэтому в своём заклинании Зинур обращался к демонам поимённо?
– В смысле? – опешила я.
Взгляд Тихого внезапно стал холодным.
– Не важно. Забудь.
Я сунула в ямку мешочек и присыпала его землёй. Повторила это ещё несколько раз, сдерживаясь, чтобы не кидать на мужчину взгляды, а в голове крутилось только одно: он точно сумасшедший. Потом, правда, я несколько остыла, и решила пустить разговор в иное русло.
– Как тебя на самом деле зовут?
