Читать онлайн Карина Дюкова - Груша для мертвых

Карина Дюкова

ГРУША ДЛЯ МЕРТВЫХ

Часть 1

Предыстория

Эпизод 1

Эпизод 2

Эпизод 3

Эпизод 4

Эпизод 5

Эпизод 6

Эпизод 7

Часть 2

Предисловие

Эпизод 8

Эпизод 9

Эпизод 10

Эпизод 11

Эпизод 12

Эпизод 13

Эпизод 14

Эпизод 15

Эпизод 16

Эпизод 17

Эпизод 18

Эпизод 19

Эпизод 20

Эпизод 21

Эпизод 22

Часть 3

Эпизод 23

Эпизод 24

Эпизод 25

Эпизод 27

Эпилог

Эпизод 28

Часть 1.

Война глазами солдата

Предыстория

Каждый деревенский житель искренне верит в свои вещие сны. Они приходят глубокой ночью и предвещают конкретные жизненные события, которые при определенных обстоятельствах могут произойти с человеком. И пусть я давно уже переехал в город, мое тело помнит, кто я по своей истинной сути.

Ко мне часто приходят разные сновидения. Одни бывают очень теплыми, красочными и с пробуждением оставляют на моем постаревшем лице безмолвное умиротворение. Другие, наоборот, несут в себе глубокий смысл и по утру заставляют о многом задуматься. В такие дни я часто брожу по своей квартире и пытаюсь разобрать, что послало мне послало сознание.

Но бывают и такие сны, после которых я просыпаюсь в холодном поту. Они бередят мои старые раны и навевают те далекие воспоминания, которые даже через столько лет не смог принести долгожданный победный покой.

Вот и сегодня мне приснился необычный сон. Он был таким реалистичным, что я не мог разобрать, была это явь или какое-то наваждение.

В этом сне я будто видел себя со стороны. Опишу его, как запомнил…

Посреди поляны стояло большое могучее дерево с пожелтевшими сухими листьями. Его ствол был настолько широк и крепок, что издалека напоминал сказочное дерево. Лишь только наливные спелые плоды выдавали его настоящую природу.

Подул сильный ветер, и сочная груша упала с дерева прямо мне в руку. Я вдохнул ее дивный аромат и тотчас окунулся в далекие воспоминания молодости, которые были мне очень дороги.

Где-то вдалеке послышалось тихое курлыканье журавлей, что заставило меня поднять голову вверх и посмотреть в бескрайнее желтое небо. Птицы, направляясь в свой дальний, неизведанный путь, исполняли прощальные песни и напоминали об уходящем лете.

– Зовете меня, родненькие? – зачем-то крикнул я им вслед и улыбнулся. – Ужель пришел и мой черед?

Стая резко замолкла, словно соглашаясь с моими словами, но сильный ветер понес птиц далеко за облака вместе с шелестящими листьями старого дерева.

Проснувшись, я пробормотал: «Ждите, уже скоро!», но затем нахмурил свои поседевшие брови и грустно вздохнул. Я все еще чувствовал аромат той спелой груши. Этот запах заставил меня бодро подняться с постели и посмотреть на часы.

В это мгновение раздался громкий звонок, доносившийся из «умной» радиоколонки. Это означало, что уже наступило восемь утра.

– Алиса, – хрипло сказал я, – отключай будильник. Я уже проснулся.

Говорящая колонка тотчас выключила мелодию и, по обыкновению, завела свой шаблонный разговор:

– Доброе утро, Борис! Как вам спалось?

– Неважно. Сегодня неважно, – пробурчал я и подошел к шкафу-купе, чтобы одеться.

– В таком случае я бы предложила вам устроить небольшую утреннюю прогулку! Свежий воздух придаст новых сил! – виртуальным размеренным голосом продолжала общение Алиса.

– Это я и собираюсь сделать, голубушка! – вежливо ответил я и подошел к зеркалу.

Там отразился худой и чуть сгорбленный старичок. Его редкие и белые, как снег, волосы стойко держались на голове и слегка прикрывали залысину. А карие радужки глаз словно выцвели от времени и приобрели неяркий болотный оттенок. В их глубине все еще теплился острый ум и непоколебимая воля военного хирурга – человека, который смотрел на меня.

Его дряблая кожа сливалась с морщинами и напоминала карту прожитых лет, а уставшие глаза отражали глубокую мудрость. Только острая густая борода шла наперекор годам и все еще дерзко обрамляла подбородок.

– Дааа…, постарел ты, Коновалов! – потрепав свою морщинистую щеку, оценивающе посмотрел на отражение я и добавил: – Ты просто старый дряхлый дед…

– У вас сегодня два напоминания, – прервала меня Алиса. – В десять ноль-ноль вам надо измерить давление и выпить таблетки! В четыре часа дня у вас назначена встреча с родственниками – проводы в армию!

– Помню, помню, – гордо ответил я и повернулся к колонке, – внучек мой младшенький, Кирюшенька, собирается на службу в десантные войска! Он у меня, знаешь, как вымахал! Высокий, статный, крепкий – как я. Наша порода!

Расправив плечи, старик снова посмотрел на себя в зеркало и важно поднял голову. Ему было отрадно осознавать, что потомок в каком-то смысле «пошел по его стопам» и не побоялся идти служить своей Родине. Пусть время сейчас «неспокойное», но, а когда оно было другим?

Воодушевившись, мужчина в зеркале облокотился на шкаф-купе и отодвинул его правую дверцу. Перед его глазами в нише для одежды находился только один пожелтевший больничный халат. Он опустил руку в его карман и достал оттуда старый хирургический зажим. Им в свое время Борису пришлось достать не одну сотню пуль из солдатских тел, и после войны он берег его, как трофей, хранивший многие военные тайны.

Подержав зажим в руке некоторое время, старик аккуратно положил его обратно и засунул руку в другой карман халата. Там хранились послевоенные черно-белые фотографии, которые тоже были ему очень дороги. Он трепетно рассматривал их по очереди, подолгу задерживаясь взглядом на каждой. От старости его руки сильно тряслись и норовили уронить фотографии на пол, но мужчина мужественно боролся с собой.

Закончив ностальгировать, старик аккуратно положил фотографии в карман, а затем достал из шкафа теплую вязаную кофту и черные брюки.

Перед ним снова предстало зеркало, но он уже закрыл шкаф и поковылял к своему любимому красному креслу, что стояло в другом углу спальни. Подле него на комоде стояли новые яркие семейные фотографии в модных стеклянных рамках. На фото был изображен сам Борис в кругу своих пожилых детей и уже взрослых внуков, а также два портрета его недавно рожденных правнуков-близнецов, которых запечатлели прямо в роддоме.

Комната постепенно наполнялась лучами солнечного света, которые небрежно просачивались через нежно-оранжевый шифоновый тюль.

– На улице облачно, плюс десять градусов. Временами ожидается дождь! – словно читая его мысли, донесся голос из «умной» колонки.

– Тогда я надену шляпу и возьму свой любимый черный плащ! – отчитался я Алисе.

– Я бы порекомендовала захватить с собой зонтик! – продолжала настаивать та.

– Слушаюсь! – ответил я и вышел на лестничную площадку.

Оказавшись на улице, я посмотрел на ясное весеннее небо и медленно зашаркал в сторону парка, где любил гулять наедине со своими мыслями и наблюдать за течением жизни.

На улице стоял еще холодный, зябкий и мокрый апрель, но меня это ничуть не страшило…

Эпизод 1

Сегодняшний сон пробудил в моей памяти одну давнишнюю поговорку: «Каждый знает, как себя сломать». Услышал я ее от своего хорошего друга, с которым меня связывало много ярких воспоминаний. Особенно военных, хотя вместе нам служить, к сожалению, не довелось.

Я шел мимо разных мемориалов, посвященных героям нашей страны, и пытался представить, какой ценой им достались эти лучи славы. Все они совершали неимоверно смелые и стоящие поступки, но к большинству из них, к сожалению, слава пришла только посмертно.

Иногда мне даже казалось, что погибшие герои завидовали, что я, пройдя вместе с ними тот отрезок времени, все еще оставался живым. Ну а чего же еще можно было от них ожидать? Они же превратились в статуи… Статуи, увековеченные историей.

Меня не было рядом, когда эти люди совершали подвиги. Я верю в их смелость и решительность, хоть мне и не посчастливилось с ними увидеться при жизни. Однако, мне известна история одного человека, которого я смею считать настоящим героем. Его доблесть и сила навеки останутся в моем сердце. Про него, собственно, и собираюсь сейчас рассказать.

До нашей встречи я работал военным хирургом в городе, и после Победы желал, наконец, обрести то душевное спокойствие, о котором все вокруг мечтали. Так как моя деревня была сожжена, и идти мне было некуда, я охотно согласился на переезд в одну из соседних деревень. Там было много пустующих изб и разной работы.

Из хирурга мне тогда пришлось переквалифицироваться в деревенского фельдшера, на подхвате у которого всегда были две сельские лекарки – травница бабка Авдотья и повитуха Митрофановна. Между приемами больных они развлекали меня беседами по поводу своих изощренных методов лечения. Конечно, я понимал, что на чае с травками и подорожнике в моей работе «далеко не уедешь», но после войны, где мне пришлось научиться многому, я старался усердно перенимать их опыт.

Сейчас я живу в городе, и часто душа тоскует по той деревенской жизни. Я скучаю по людской открытости и душевности, ведь городские все замкнутые и интересуются только своими делами да проблемами. Там же все всё решали сообща!

В то время я не ценил сельскую сердечность. Я только вернулся из госпиталя, который был мне и кровом, и моим собственным «фронтом». И меньше всего мне хотелось с кем-то делиться своими душевными переживаниями, но деревенские так и лезли ко мне, пытаясь подружиться.

Только один человек не вел себя, как остальные: он был молчаливым, хмурым и немного отстраненным. В деревне его уважали и даже побаивались. Он был рассудительным, порядочным, всегда готовым помочь. Но по его задумчивому взгляду было видно, что с ним что-то случилось. И это что-то, очевидно, в корне изменило всю его жизнь.

Мужчина был широкоплечий, высокого роста и крепкого телосложения. Казалось, он обладал богатырской силой – уж очень мужественным был его внешний вид: красивые темные волосы с проблесками пепельной седины, потухшие голубые глаза, тонкие вытянутые губы, курносый веснушчатый нос, небольшая темная бородка и крепкие, как камень, руки, покрытые старыми глубокими шрамами.

На вид ему было лет 40-45, хотя соседи уверяли, что ему едва перевалило за тридцать. И в этом, на мой взгляд, не было ничего удивительного: время-то на дворе было послевоенное.

Он мог бы быть душой компании и пользоваться популярностью у женщин, однако предпочитал затворничество. Мужчина жил с отцом, матерью, беременной женой и дочерью-подростком.

Поговаривали, что война сделала из него настоящего зверя! Будто он вырывал сердца у убитых им врагов и поджигал предателей в своих же избах. Успокоился только, когда дошел до родного дома. А теперь вот, «прячась» за семьей, скрывает от мира настоящую правду…

Про жену его тоже много судачили: будто мужчина, едва овдовев, нашел себе молодуху, которая была ему не по возрасту. В общем, слухов было очень много, но я в них не особо верил.

Этот мужчина казался мне единомышленником, оттого я хотел узнать его поближе. Вот только как я мог начать с ним общаться, если мы оба предпочитали уединение?

Со временем мне удалось заметить еще одну интересную вещь: в саду этого человека росла молодая, но крепкая груша, с которой почему-то никогда не срывали плоды. Хозяева хорошо ухаживали за деревьями и вовремя собирали урожай. В их саду также росли вишни, черешни, яблони, сливы, орехи – да чего там только не было! Но вот груша росла будто сама по себе, хотя ее сорт был сладким и невязким на вкус.

По мне, это было очень странно, ведь будь в моем дворе такая груша – я бы срывал ее плоды в первую очередь. Но здесь, похоже, были свои заморочки на этот счет.