Итого оставались две версии: странный преступник либо разведенный финансист, ну или кто там еще зарабатывает минимум два миллиона в год и сам решает, когда ходить на работу. Майкл начал прощупывать дальше.
– Сами себе хозяин? Неплохо! Понедельники – ужасные дни. Согласен, истинная свобода начинается, когда можешь в понедельник сделать себе выходной.
– Это точно! Я просто выковыривал себя из кровати каждый понедельник, когда работал. Хотя, казалось бы… за тридцать лет можно было привыкнуть.
– А сейчас вы… в отпуске или… решили, что свое отработали? – Майкл засмеялся и чокнулся с Теном.
На шутку Тен отреагировал какой-то невеселой усмешкой:
– Вроде того, я свое отработал. Уволился вот два месяца назад. Скажу честно, без работы даже как-то грустно.
– Да, согласен, работать надо, ну, я так понял, вы отдохнете и в бой? Правильно, иногда нужно брать паузы.
– Да вряд ли уже. Просто погрущу без дела. Вот к вам почаще заходить буду.
– Тоже вариант, а кем вы работали, если не секрет?
– Не секрет, конечно, я инженер-проектировщик по коммуникациям. Все, что внутри типичного небоскреба, где какая труба, куда какие провода, это я решал. Я уверен, вы не раз бывали в домах, к которым я руку приложил.
Майкл отчаянно пытался вспомнить, сколько они платили проектировщикам, но при всем желании несколько миллионов долларов одному специалисту не набегало, а именно столько нужно зарабатывать в США, чтобы тратить в клубе сто за несколько приходов. С другой стороны, все стало понятно с одеждой, часами и прической. Точнее, это все запутало окончательно. По всем признакам Тен должен был клубы Майкла обходить за милю, а в выходные довольствоваться барбекю. Дедукция так захватила его, что он создал паузу в разговоре, которую Тен заполнил неожиданным вопросом.
– Ну что, так и не поняли, откуда у меня деньги? – с какой-то детской непосредственностью спросил Тен. Он отсел от девиц, которые как раз занялись каким-то своим разговором.
Майкл поперхнулся. Продолжать спектакль он расхотел:
– Простите. Сами понимаете. Новый человек, большие траты и не совсем соответствующий им облик.
– Вы про мой костюм?
– Вы можете надеть самый дорогой костюм и все равно не будете похожи на девяносто процентов наших посетителей. Просто потому, что у вас лицо нормального человека, далекого от местных, назовем это, ценностей.
– Спасибо. И какие у вас были версии, кроме лотереи?
– Она шла первой, потом развод и свобода одинокого мужчины, затем преступление, уж простите, и еще несколько менее реальных.
– Развод и свобода, наверное, самая близкая. Тен задумался, посмотрел на болтающих красоток за своим столом, на часы – свои, а затем Майкла, – поменял местами ноги, лежавшие друг на друге, и добродушно сказал:
– Я умираю и решил немного пожить. – Он вновь улыбнулся и стукнул стакан застывшего Майкла своим стаканом.
– Извините, вы имеете в виду…
– То, что сказал. Мне осталось меньше чем полгода. С женой я и правда развелся, но пару лет назад. Я снял все сбережения, кое-что отложил сыну и вот взял экскурсию по незнакомой мне жизни.
Майклу вдруг стало невыносимо больно. Ощущение какой-то несправедливости. Он повидал смертей, но они забирали либо виновных, либо сильных. Тен был слишком обычным и несуразным, чтобы встретить старуху с косой так рано. Майкл попытался защитить бедолагу от нее:
– А все так однозначно? Просто, вы уж простите, вы тратите большие деньги, я так понял, отложенные на старость, а всегда есть шанс на выздоровление.
