– Ну да. А что?
– Так я там пересаживаюсь, давай хоть поболтаем, расскажешь мне про свои барьеры… я вот думаю, может, заняться легкой атлетикой все-таки.
– Ну хорошо, вместе веселее, да и потом в автобусе такая давка, будешь ледоколом, только надо домой зайти, подождешь три минуты?
– Конечно.
Маша жила в доме прямо у школы. Бывают такие счастливчики. То есть она слышала звонок еще дома и успевала забежать в класс практически за секунду до того, как ненавистный сигнал заканчивался. Будущий Майкл встал у подъезда, и как раз в этот момент к нему подошли трое местных королей улицы. Один лет четырнадцати с сигаретой, двое приближенных, ровесники по виду Миши, с бутылкой пива на двоих.
– Чего трешься здесь? Местный? Миша спокойно ответил:
– Нет, не местный, жду девушку, живет в этом доме, поеду провожать ее на тренировку.
Гопники задумались. С одной стороны, чувак был один, с другой, внятно обосновал и не моросил. Пока они присматривались, вышла Лазарева и акцентированно заняла место, понимая, что троица тут стоит не случайно.
– С тобой? – спросил старший.
– Со мной, точнее я с ним. – Маша тонко чувствовала значение слов.
– Базара нет. – Патруль удалился по своим делам.
– Достали уже, если честно, придурки придурками, а строят из себя мафию, – раздраженно оценила ситуацию Маша, когда они шли к остановке автобуса.
– Знаешь их?
– Видела. Папа им один раз объяснил, почему в нашем подъезде собираться не надо. Еле ноги унесли. А сначала даже пытались хамить ему. С этими были постарше ребята.
– И чего папа?
– Вернулся домой, взял топор и рубанул рядом с рукой одного из них. Сказал, следующий раз по голове ударит и, если будут бузить, он найдет того, кто у них постарше рулит, и объяснит, что не надо к работягам нос совать, прищемить могут.
– А они?
– Извинились и свалили. Но это папа так рассказал. Не знаю уж, как на самом деле было. Но с тех пор не видно их особо. Ну чего ты там хотел про легкую атлетику спросить?
Миша исполнил роль вникающего и на минуту даже заинтересовался этим видом спорта, но потом мягко перевел тему на модную музыку, в которой Лазарева ничего не смыслила, а нахватавшийся от своих тусовочных родителей Миша мог блеснуть именами зарубежных богов.
С Лазаревой он задружился и завел удобную для себя традицию регулярно ездить с ней вместе до собственной пересадки, а несколько раз и правда провожал ее до спортшколы. К счастью, она находилась рядом с остановкой, поэтому он не испытывал «проблем чужого района». Он даже подумывал перейти границу дружбы в сторону ухаживаний, но как-то не складывалось. Да и казалось, Лазаревой это особо не нужно тоже. Функцию она тем не менее свою выполняла эффективно. Маша ездила на тренировки четыре раза в неделю, оставались еще два дня, которые Миша закрывал либо другими девушками и надеялся не попасть на ту троицу, либо ходил с какой-то крупной компанией. Но иногда приходилось одному, уже на свой страх и риск.
Недели три все было ровно, и вот как-то утром, опаздывая к первому уроку, Миша встретил патруль.
– О, наш любитель спортсменок идет. Пошли, пивка бахнем.
Миша понял, что школа отменяется и лучше согласиться на такое уважительное приглашение, а еще лучше проставиться.
– Пойдем, я даже проставлюсь за встречу, только мне пиво не продадут.
– За проставу спасибо, а насчет пива не очкуй.
Мне продают.
Они пошли к располагавшемуся неподалеку ларьку «Пиво». Старший, который представился Совой, взял деньги и оперативно решил вопрос с четырьмя кружками вожделенной для каждого советского подростка жидкостью. Алкоголь быстро ударил Мише в голову, он повеселел, рассказал о своем районе, позвал троицу к себе, пообещав решить все вопросы с проходом. Те усмехнулись, а потом Сова спросил:
