Ушаков улыбнулся. Я все же задел струнку в его душе. Действительно, львиная доля расследований в Тайной канцелярии, и без того небольшой по штату, приходилась на откровенную ерунду. Порой случались по-настоящему анекдотические случаи, но чиновникам приходилось тратить время, деньги и прочие важные ресурсы на полноценное следствие с привлечением свидетелей, тремя пытками и прочими стандартными процедурами. За рутиной от внимания инквизиторов ускользали действительно важные вещи – реальные, ненадуманные заговоры, интриги иностранных дипломатов, разыгрывавших свои партии при дворе, да что говорить – государственные перевороты, делавшиеся силами нескольких сотен гвардейцев.
– Я недавно прибыл в Россию, – продолжил я, – но уже успел оценить «гостеприимство» вашего учреждения.
Генерал усмехнулся.
– Чем богаты… – сказал он. – Похоже, до меня начинает кое-что доходить. Быть доносчиком вы не желаете, но от сотрудничества, кажется, не отказываетесь. Набиваете себе цену, барон?
– Можно сказать и так, Андрей Иванович. То, что вы предлагаете, – не мой уровень.
– Неужто на место мое замахиваетесь? – с иронией спросил Ушаков.
– Не по Сеньке шапка. Надеюсь, я правильно применяю эту русскую поговорку?
– Скажем так, ошибок за вами я пока не замечаю, – кивнул генерал.
– Тогда я объясню свою позицию.
– Окажите милость, – опять заулыбался Ушаков.
А мужик-то с юмором, подкалывает в нужный момент. И чувствуется, что заинтересовался. Постараюсь, чтобы рыбка с крючка не спрыгнула.
– Не сомневайтесь, я знаю себе цену, но не собираюсь требовать денег, чинов и привилегий. Нет-нет, – я поспешил предупредить ехидное замечание Ушакова, – меня с полным основанием можно назвать честолюбивым карьеристом, но всякая милость с вашей стороны быстро обратит внимание тех, кому лучше бы держаться в неведении. Я буду пробиваться сам. Если действительно увижу угрозу стране и престолу, приду к вам и расскажу все, что знаю. Но роль мелкого шпика не для меня. Уж извините. Это все равно что палить из пушки по воробьям.
– Вы ведь из немцев, фон Гофен. Почему я могу вам доверять?
– Очень просто: я решил связать судьбу с Россией, поэтому буду служить ей до последнего вздоха. Простите за пафос, но это так.
Задумчивость во взоре генерала снова сменилась живым интересом.
– Что-то в вас есть, фон Гофен, правда, пока не понимаю, что именно, – проницательно заметил он.
– Что вы! – удивленно сказал я. – Человек я самый рядовой.
– А вот тут я с вами не соглашусь. Странный вы, барон, зело странный, но странность эта искусно маскирована. Не могу вас раскусить вот так, с пылу с жару. Ну да ничего. Человек вы вроде невредный, и какая-то польза от вас непременно должна быть. Я подумаю над вашими словами.
Взгляд Ушакова пронизывал, будто рентген, казалось, генерал читает мои мысли. Человек, занимавший такой высокий пост, просто обязан иметь хорошую интуицию, иначе не выжить, но у Андрея Ивановича она была не просто хорошей – я бы назвал ее потрясающей. Не знаю, что он чувствовал, но мне было весьма не по себе.
– Вижу, беседа наша подошла к концу. Не стану неволить вас, барон. Я бы, конечно, мог заставить вас следовать только моим директивам, но боюсь потерять на этом больше, чем приобресть.
– Спасибо за разговор, Андрей Иванович. Перед тем как меня уведут, скажите: что будет со мной и моим кузеном? – я не мог не задать этот главный вопрос.
