– Я сейчас закажу столик на полдевятого, рублей на полтораста в новых, которых еще никто не видел, а вы дайте мне денег.
– Зачем? Я потом расплачусь, в конце, так скать, пути.
– Если вы, прожив столько лет, еще не поняли, что и в будущем всё равно надо давать на чай и, более того, не только официанту, но чебурашке на входе – тоже:
– Думаю, с вами будет не просто непросто, а, скорее всего, очень трудно даже прожить одну ночь и плюс одно утро, если бабла хватит.
Впрочем, не заморачивайтесь, утро бесплатно.
– Для человека этого Аборигенстана вы не очень безразличны к деньгам.
– Так-то бы, да, но откуда вам известно, если не только из вашего собственного неадекватного сознания обратной реальности? Неоткуда. Следовательно:
– Прошу повторить своими словами.
– Что?
– Тоже самое.
– Сейчас. И да, не торопите меня под руку. Еще немного, сейчас, сейчас, а!
– Да, вы не человек.
– Вер-на-а.
– Но, надеюсь, вы явитесь передо мной не в виде простого заказанного столика с рубленым бифштексом и жареной картошкой?
– Я буду тем, что вам нужно.
– Спасибо, и я тоже буду, как вам захочется, самим собой.
– Посмотрим, что представляет из себя ваш натюрлих.
Я долго не вытерпел и пошел на усиливающийся шум через полчаса.
– Как ваша фамилия? – спросили меня на входе.
– Дак-к?
– Что-с? Повторите еще раз, пока вас не отправили красить туалет новой побелкой в честь прибытия Маргариты.
От предчувствия, я могу, точнее, уже попадаю в некрасивую с точки зрения критериев периметра, переплётум – если называть вещи своими именами – ситуэйшэн:
– Пришлось сделать два шага назад.
– Не надо пугаться? – прохрипел проверяющий, – ибо и если даже, вы Кот Абармот – милости просим, назовите только номер вашего стола-уса.
– Уса-то здесь при чем? – сладко зевнул я.
И очевидно, что я его тоже запутал, ибо контролер приложил лапку ко лбу и вежливо тявкнул:
– Ну, пройдите, пройдите, посмотрим, если не туда, то и понятно будет, почему вас начнут бить не в то время, когда запланировано.
– Да, бросьте, мил херц, пугать меня, не на самом деле, а только понарошку.
– Да иди, иди! – и показалось – или только из-за разгоряченного воображения – что симметричный субъект хотел ускорить мой проход через границу путем рычага своей задней ноги.
Я провел переднюю подсечку в падении.
Сзади ничего не звякнуло, даже урна не упала.
– Ты уже сделала заказ? – удивился Вова. И добавил: – Я мог лучше.
– Что?
– Частицу Не иногда вставляй, когда думаешь, что я не прав.
– Ты уже две вставил.
– Ну и что?
– Так легко запутаться.
– Хорошо, давай договоримся, сегодня ее вообще не применять.
– Ты уже применил.
– Запиши в кредит.
– Ладно, буду помнить, что я могу.
– Что?!
– Не беспокойся, только один раз.
И были для начала раки с пивом.
– Чешское?
– Пилзнер.
– Почему, э-э, холодное? Специально, что ли, как я люблю?
– Ты два раза пропустил?
– Да.
– Тогда, э-э, могу ответить просто: местная скотобаза держит лед.
– Ты сколько раз пропустила, тоже два?
– Надо посчитать. И вообще, при таких условиях жизни лучше вообще, э-э, поменьше болтать.
– Так ты местная?
– Такими вопросами ты ничего, – прошу прощенья, – мало что можешь узнать.
– Тогда, может, возьмем всё с собой, и отвалим из этого, э-э, богоугодного заведения.
Они собрали всё со стола, кроме раковой чешуи и их благородных, но не устоявших перед насилием бронированных панцирей.
– Заплатить надо, – остановили их на выходе.
– Я заплатила заранее, – ответила девушка, и попыталась отстранить лапу охранника от своей груди.
