Сторожа меняются, хотя сторож остается один. Таков же был мир сразу после сотворения: битком набит препятствиями. Ибо, какая разница, если они и сейчас просто так невооруженным знанием – что они тут есть – взглядом:
– Не видны.
Хотя можно думать, нет истории – вполне может и не быть. Нет, ясно, что это тоже самое – всё уже было. Мало:
– Было, было.
Мало.
– Пока хватит, иначе, действительно, можно решить, что они только-только:
– Появляются.
Пустыни здесь никогда не было. И можно думать, что Кук знал:
– Дальше – меньше.
Действительно, в Седьмом Путешествии Синдбада морехода циклопы встречаются не так часто, как здесь:
– Ждут уже буквально за дверью, – и, да, более того, даже за дверью своей комнаты, которая на вид меньше, но теперь понимаю, что как отдельная мастерская у Джека Николсона по производству литературы под названием:
– Здесь я надеялся чего-то добиться, – чуть меньше футбольного поля.
Можно было никуда не ходить, но на диване лежала собака, которой у меня уже не было, а в шкафу мяукала и царапалась кошка, которая тоже уже недавно умерла, – значит:
Они просили за других, вместе с которыми могли присутствовать, хоть как присяжные заседатели:
– На другой стороне этого зала разбегов, пробегов и прыжков.
– Миссис Торенс?
– Да, я вас слушаю, мы знакомы?
– Зачем всё делается для того, чтобы продемонстрировать мне фильм ужасов?
– Молчание – знак добровольного согласия, что мы давно знакомы.
Скорее всего, его надо видеть, хотя это и непросто именно потому, что он виден без труда, но есть сомнения, что это хорошо.
Андрей Гаврилов приводит в Сиянии фразу:
– Они оказались полными говнюками, на них нельзя положиться! – не слышал раньше ничего подобно-конкретно-ошибочно у него! – Это ошибочно по конкретике, и ошибочно в принципе, так как, – как вот сейчас:
– Сплошная работа и никакого веселья – Джек превращается в скучного парня – это:
– Неизвестно тому черному негру, который продублировал слова Андрея Гаврилова так, что ему всё известно!
Тогда непонятно, почему грустный Джек его грохнул, ибо повар-негр должен был знать, что Джек ждет его и прячется за колонной с таким томагавком, что и двоих негров может насадить на него. Раньше, я такого за А. Г. не замечал.
Видимо, его тоже:
– Поправили. – И заменил интуицию на логику, – логику, однако, без предвидения.
Мы смотрим кино жизни только с одной целью: обрадоваться предвидению. Главный пункт которого:
– Их бин непонимайт! – а всё же так видно!
И вывод:
– Не хочется бояться, – и знаете почему?
И так страшно.
Я еще сплю, а она приходит.
– Что случилось?
– Спит.
– Вот ду ю сэй, спит-т?
– Не может встать, мэм.
– Можно узнать, почему?
– Поздно лег, и поэтому с утра голова не начинает даже кружиться, чтобы чуть позже сообразить:
– Да, что? А, поняла, Земля так и продолжает вертеться, утро продолжает бывать, а понять вот поэтому это и не удается.
– Вы отлично соображаете, мэм, для учительницы обычной восьмилетки, – сказала мама.
И несмотря на то, что этим предвидением будущего я проспал неделю, может быть, месяц.
Гаврилов сейчас – видимо работает, как Олег Даль в фильме Вариант Омега – под:
– Контролем:
– Мистер Грейди, не сыпьте соль на рану. – Ужас, да, есть, но не тот, к сожалению, которого мы только и ждем в гости с радостью.
Подтверждается предсказание, как правило:
– Дальше – хуже, чем было в 90-е.
Рэд-Рам-м-м-м. Бед-Лам, – лучше, или тоже самое?
