И какие из них реальны, а какие только мечта – угадать невозможно. Ибо:
– Одни читаются – другие:
– Начну завтра. – Так ли далеко завтра, если даже считается, – если оно наступит, – то.
И получается то же самое.
Что мечта: Острова в Океане Эрнеста Хемингуэя, или:
– Реакции циклических органических соединений? – которые всегда были добры ко мне своим полным взаимопониманием, – и даже:
– Не зацикливаясь.
У кого-то висел портрет Хемингуэя на стене – у меня:
– Ландау.
Есть ли разница между мечтой и реальной идеей? Узнать невозможно, так как:
– Можно ли вообще что-нибудь придумать нового в биологии и химии на уровне такой малой их конкретизации?
Зацепиться за реальную проблему пока не удавалось.
Еще перед защитой диплома, но уже переселившись в Пущино, в комнату, где еще кто-то должен был жить, пришел:
– После пляжа, где пока так и не только не мог, но еще и не пытался вспомнить:
– Были ли у нас с Люд-к, а Люд-к платонические отношения, ибо без них секс же ж:
– Совсем плохо запоминается.
И так пока получается, что ничего не было. И вот – еще промокший и злой, как Леший Владимира Высоцкого, что променял настоящий променад простого обеда, но с борщом и Люля-Кебабом с риском подливным – ибо столовая теперь уже закроется:
– На эту лекцию почти об очередном международном положении.
Всегда рассказывали о том, что уже было известно, а здесь еще пояснялось более-менее конкретными уравнениями реакций. Для меня, хорошо, если так, а в сопровождении конкретных количеств веществ для этого взаимодействия принятых, раствора, растопившего всю глубину их:
– То ли ненависти к людям, то ли, наоборот, солидарности, что теперь мы всегда будем жить вместе – очень удивляло своей настойчивостью, как не очень-то и принятое в приличном обществе, – но:
– Вот ваше: будете слушать до конца эту лекцию, – так как уходить перед лицом преподающего нам не аз-буки и веди, а конкретику поведения существ почти неживых, но еще способных к этом делу слияния их ядер и митохондрий – черным по белому запрещено.
Ну, и решил к чему-нибудь придраться, но, разумеется, не так, как делали некоторые, но не многие, а только одиночки, из которых я знал вообще только одного:
– Мне непонятно – и всё, а что, собственно, и разъясните мне, – и если, сэр, то и:
– Расскажите, пожалуйста, поподробнее, сэр.
То, что я ничего не понял – естественно – ни гу-гу, ибо я и не понял – две вещи абсолютно несовместные.
Его пример доказывал, что две одинаковые реакции дали не всегда одни и те же результаты. Что довольно долго думали:
– Ошибка в чистоте проведения эксперимента – оказалось, нет, лучше:
– Причина – неизвестно? – переспросил я его, как академик вне планового претендента до доктора наук, так как ему уже обещали место завлаба в Силиконовой Долине, о существовании которой:
– То ли знали, то ли только догадывались, то ли приснилась намедни.
– Скорей всего, – сказал он и, немного помедлив с ответом, добавил: – Есс.
А что – Есс – вряд ли знает даже КПСС, – как пошутил на перерыве, куда все отправить курить, ибо капиталистический прогресс еще не докатился здесь до того, чтобы и:
– Курить прямо в зале обсуждений, – где должны были поставить между рядами столики с пепельницами!
Вот, что значит, наука может иметь реальные достижения:
– Да курите, пожалуйста и на здоровье даже, только, чтобы вы как можно дольше не сдохли!
И все очень радовались, что так жить можно!
