– Хескульд, зачем гнать пленников так далеко? По дороге они могу заболеть, дикие племена степи могут напасть… Я куплю у тебя этих женщин и детей прямо сейчас!
– Хорошо! – у ярла хищно блеснули глаза. – По сто десять монет за каждого пленника и забирай их себе, эмир!
– Похоже, ты не знаешь, сколько стоят твои пленники на греческих базарах. Я дам тебе правильную цену: сто десять монет за всех пленников вместе.
Ярл вскочил на ноги и бешено завращал глазами, призывая в свидетели своего бога.
– О Тор, ты свидетель! Боги лишили разума этого эмира! Он не знает, что ярла, который скоро станет конунгом местных народов, нельзя злить. Он оскорбил меня!
Варяги, подхватив щиты и топоры, сгрудились вокруг своего ярла, готовые напасть на пришельцев. Гулямы тоже схватились за оружие, но Гаяр успокоил своих воинов, повторив, что обряд выкупа пленных, начинающийся известным для всех народов словом «зирин», не позволяет убивать покупателей. А вот поединок один на один возможен!
– Если ты оскорблен, ярл, то ты может, согласишься на поединок со мной?
– Да! Я готов по воле великого Тора убить тебя и захватить твое оружие.
– Тогда, чтобы не мешать, твои воины пусть отойдут в сторону, как и мои тоже. Выбирай оружие, ярл!
– Я выбираю топор!
– А я саблю.
Адоната, наблюдая, как худощавый Гаяр, спрыгнув с коня, без щита, с двумя саблями в руках готовится к схватке с могучим варягом, напряглась. Но гулямы, отступив на край поляны, как это уже сделали и варяги, успокоили ее, призывая не опасаться за эмира. Его мастерство в поединках с врагами они хорошо знали.
Ярл, потрясая огромным топором, прошелся туда-сюда, посмотрел на невозмутимого Гаяра, а затем потребовал у своих воинов какое-то снадобье. Гаяр напряг зрение и увидел, что готовясь к поединку, вождь варягов принялся жевать поданный ему сушеный в белых крапинках красный гриб. Он яростно крошил его своими мощными зубами и проглатывал, не запивая водой. Когда действие сушеного гриба стало ощущаться, и у трусливого ярла от этого появилась храбрость дикого зверя, он вскинул свой топор и, прикрывая тело щитом, с устрашающим ревом двинулся в атаку на эмира.
Гаяр завращал перед собой обеими саблями и тоже бросился навстречу варягу. Правая рука его взлетела вверх, и рубящий удар сабли ярл принял щитом, одновременно замахиваясь топором. В это время как раз и открылась правая часть туловища, в которую Гаяр наискосок в направлении сердца левой рукой вонзил вторую саблю.
Прием, когда обеими руками наносится одновременный удар в разных направлениях, давался не каждому воину, но большинство гулямов владели им в совершенстве.
Потрясенный смертельным ударом ярл выронил топор и рухнул на колени перед эмиром гулямов. Он внезапно ощутил, что туманная пелена все больше застилает глаза, из широкой раны хлещет кровь и изо рта у него вырвался предсмертный крик:
– Один, я иду к тебе!..
Гаяр не спускал глаз с повергнутого врага, наблюдая, как остатки жизни покидают огромное тело варяга. Уже умирая, он протянул растопыренные пальцы в сторону противника и прошептал:
– Тебе отомстят… наши боги!
– На все воля богов, ярл! Но сегодня мои боги сильнее, и я принесу им жертву кровью твоих воинов.
Гаяр обернулся к гулямам и, перейдя на арабский язык, окровавленной саблей указал направление удара:
– Одного оставить для жертвоприношения, остальных убить!
Заранее готовые к такому решению своего эмира, гулямы, не сближаясь с варягами, поразили их стрелами. А на одного, самого неповоротливого из-за тучности, накинули аркан и приволокли его к своему эмиру. В глазах окровавленного варяга светились страх и отчаяние.
