– Эй! – кричу, но слова срываются в пустоту. Моя ярость разбивается о холодную стену их равнодушия. Они, кажется, вообще меня не слышат.
Я делаю рывок к двери. Сердце колотится в бешеном ритме. Если я сейчас выбегу, если успею… Но моя свобода обрывается, когда сильные руки Хасана резко перехватывают меня.
Его пальцы сжимаются на моих запястьях, и я вздрагиваю от неожиданности. В его другой руке что-то блестит. Я опускаю взгляд и вижу знакомый моток серого скотча. Мой мозг тут же заполняется образами: липкий материал, отсутствие возможности пошевелиться…
– Сама виновата, Барби, – ухмыляется Хасан, притягивая меня ближе. Его дыхание обжигает моё лицо. – Ты могла бы сделать всё по-хорошему.
– Отпусти меня! – воплю вырываясь. Но его хватка – стальная. Я дёргаюсь, пинаюсь, но бесполезно.
– Остынь, – рычит, и его голос – это смесь раздражения и ледяного спокойствия. – Иначе будет хуже. А ты знаешь, как может быть...
Я чувствую, как по спине бегут мурашки. Паника подступает к горлу, а гнев растекается по венам, заполняя меня до предела. Тыдынь. Готово. Можете доставать.
Я зажмуриваюсь, стараясь взять себя в руки, но не могу справиться с накатывающими эмоциями.
– Скотч – это перебор! – пытаюсь возмутиться, но мой голос звучит жалко.
– Заткнись, Барби, – усмехается Хасан, поднимая меня чуть выше. – Ты уже наигралась в самостоятельность. Теперь моя очередь.
И в этот момент я понимаю, что Хасан не остановится. Ему плевать на мои протесты, на мои страхи. Он просто сделает то, что считает нужным. И никто – даже мой отец – не сможет его остановить.
9. Глава 5.
Я кричу так громко, что у меня начинает болеть горло, но это не останавливает.
Меня заваливают на пассажирское сиденье, руки связаны по запястьям, ноги замотаны скотчем на щиколотках. Всё внутри меня кипит. Я извиваюсь, пытаюсь вывернуться, но его хватка стальная.
Хасан точно получал раньше медальку за то, что людей связывал. Руки мои сложил так, что при любом рывке больно становится.
Я шиплю, скотч в кожу впивается. Но на упрямстве продолжаю показывать насколько неудовлетворена всем происходящим. Да-да, назло маме отморожу уши!
— Козёл ненормальный! — ору задыхаясь. — Больной на всю голову! Помогите! Насилуют!
Мой голос разносится по пустому пространству вокруг машины, а Хасан, вместо того чтобы испугаться, лишь усмехается.
— Не наебывай людей, Барби, — тянет он с издёвкой, словно ему весело. — Я пока только планирую.
— ЧТО?! — визжу так, что у самой уши закладывает. Меня трясёт от ярости и страха.
Единственная мысль, которая бьётся в голове: как он вообще посмел? Как отец мог меня ему отдать? Единственную кровиночку! Или у него ещё дети есть?! Как ему это вообще в голову пришло?! О чём они в его кабинете договорились?!
Хасан медленно наклоняется ко мне, его лицо в тени, но я чувствую, как от него исходит эта тёмная, давящая энергия.
— Я только планирую, — повторяет он спокойно, и в этом спокойствии столько угрозы, что у меня внутри всё обрывается. — Рассказать планы? Позы? Первое — твой рот заткнуть. Угадаешь чем, Барби?
Мои глаза расширяются до размеров блюдец. Я хлопаю ресницами, слова застревают где-то в горле. Этот извращенец сейчас шутит, правда? Я даже угадывать не буду! У него на уме одно только! Извращенец!
— Извращенец! — визжу, дёргаюсь. Тут же шиплю от боли. — Себе затыкай, идиот!
Я снова начинаю кричать, дёргаться, пытаясь хоть как-то освободиться. Моё сердце колотится так, что, кажется, вот-вот выскочит из груди. Хасан же, чёртов урод, лишь ухмыляется, скалится, словно ему всё это дико весело.
