– Принесите мне кочергу или какую-нибудь палку с крюком, – сказал Хайд. – Нужно вытащить труп на берег.
Третий рабочий вызвался сбегать на мельницу и найти что-нибудь подходящее.
Все время, пока капитан Эдвард Генри Хайд, суперинтендент[5] сыскного отделения Эдинбургской городской полиции, ждал с оставшимися мельниками на берегу, ему не давали покоя два обстоятельства.
Во-первых, то, что он чисто случайно нашел жертву зверского убийства, самым неожиданным образом и по странному совпадению оказавшись в здешних краях, хотя, как ни силился, не мог вспомнить, что его привело в этот район, находившийся так далеко от его дома, и как ему удалось сюда добраться.
А во-вторых, неподдельный ужас девчушки с мельницы. Нелл, похоже, не отпускало далекое шотландское высокогорье с его мифами. Потому что причиной ее панического ужаса была уверенность в том, что они слышали крик ban-sith.
То есть банши[6].
Доктор Сэмюэл Портеус сидел у камина в своем кабинете и ждал прихода Эдварда Хайда.
Глядя на энергичного, красивого Портеуса, сложно было поверить, что идет сорок седьмой год его жизни и двадцать первый – профессиональной медицинской практики, ибо моложавая, не сказать мальчишеская, внешность этого человека всех вводила в заблуждение. Его тщеславие – а он особенно гордился своими золотисто-каштановыми волосами и изумрудно-зелеными глазами – нашло художественное воплощение в портрете, красовавшемся над камином. Портеус заказал этот портрет пять лет назад и теперь завидовал своему ничуть не изменившемуся двойнику – его молодости и неуязвимости к возрасту.
Происхождение Сэмюэла Портеуса было куда скромнее, чем у тех, с кем ему приходилось иметь дело в профессиональной и повседневной жизни, и компенсировал он свою социальную неуверенность тем, что тратил в дорогих швейных ателье гораздо больше денег, чем требовали нормы Шотландской пресвитерианской церкви.
Зато интеллектуальные способности не давали ему ни единого повода для сомнений в себе. С первых лет обучения на врача в Эдинбургском университете Портеус прославился как восходящая звезда науки. Получить подобное признание в Эдинбурге, столице прогресса и всяческих инноваций в области медицины, означало, что любые, даже самые смелые амбиции того, кто его удостаивался, вполне оправданны, а доктор Сэмюэл Портеус был очень амбициозным человеком. За время своей научной карьеры он снискал репутацию пионера нейропсихиатрии и последние пару лет все больше внимания уделял новым дисциплинам – психофизике и психологии. Доктор Портеус был убежден, что именно в этом направлении нужно искать ответы на множество загадок современной психиатрии, которые пока казались неразрешимыми.
Основным местом работы Портеуса как практикующего врача было отделение для душевнобольных Крейглокартской водолечебницы; он также давал консультации в соседнем частном приюте для умалишенных «Крейг». Был у него и свой официальный кабинет в Новом городе. В дополнение к тому Портеус в частном порядке пользовал двух пациентов – только этих двоих, и никого более, – у себя дома во внерабочие часы. Оба казуса требовали строгой конфиденциальности, даже полной секретности, по особым и весьма веским причинам. Ни один из тайных пациентов не знал о существовании другого, соответственно, и не догадывался, что в глазах Портеуса, вопреки разительным отличиям между двумя личностями, они парадоксальным образом были, так сказать, двумя сторонами одной медали.
