– Торопись, милая.
И, не дав ей опомниться, развернулся и направился к выходу, оставив её среди шума и гама таверны.
Фрина сжала монету в кулаке, почувствовав, как сердце забилось чаще. Большие деньги! Звон монет звучал для неё слаще любых обещаний.
Из дыма очага возник Торнсон. Его перекошенное лицо с кривым носом было искажено подозрением.
– Что ему надо? – прошипел он, хватая Фрину за запястье.
Девушка без усилия высвободила руку и разжала ладонь, демонстрируя серебряную монету.
– Понятия не имею, – равнодушно ответила она. – Говорит, есть работа. Отпустишь?
Торнсон скривил губы, окинув её оценивающим взглядом.
– Я не держу тебя на цепи, – пробормотал он. – Но смотри в оба. Этот тип – ядовитее аспида. Один укус – и даже не поймёшь, от чего сдохла.
Фрина закатила глаза и повернулась, нарочито медленно удаляясь. Её бёдра мерно покачивались, а разрезы платья с каждым шагом открывали соблазнительные изгибы ног.
Когда она вышла из таверны, Ульф ждал её в тени старого вяза, развалившись на пустой бочке из-под эля. Фрина грациозно устроилась рядом.
– Хозяин тебя не жалует, – протянула она, играя чёрным локоном. – Сравнил с ядовитым аспидом.
Ульф хрипло рассмеялся и резко шлёпнул её по оголившейся ляжке.
– Ха! Может, он и прав…
Его глаза в предвечерних сумерках недобро блеснули. Фрина невольно сжалась, впервые за долгое время почувствовав холодок страха. Но вместе с ним – щекочущее душу предвкушение. Если этот «аспид» раздаёт серебро, значит, игра будет по-настоящему опасной. А значит – стоящей.
– Хорошо, милая, поговорим о деле, – голос Ульфа стал низким. – Если сделаешь всё как надо – получишь золотую монету. Не тусклую медяшку, а настоящий золотой портрет короля.
Фрина резко вдохнула, её пальцы невольно впились в ткань платья.
– Продолжай, – прошептала она, чувствуя, как предательская дрожь пробегает по спине.
Ульф усмехнулся, наблюдая за её реакцией.
– На золотой можно год жить, не зная забот. Но сначала – работа. Мне нужен Одаберт.
Фрина нахмурилась:
– Одаберт? Этот заикающийся писарь? Что тебе от него нужно?
– Не твоё дело, – резко оборвал он. – Как у вас с ним?
Она недовольно скривила губы:
– Липнет, как смола. Говорит, женится, когда накопит денег. Смешно, правда?
– Спите вместе? – прямо спросил Ульф.
Фрина вспыхнула:
– Да как ты смеешь!..
– Отвечай, – его голос стал тише, но опаснее.
Она замолчала, потом неохотно пробормотала:
– Если он хочет жениться, зачем давать ему приз раньше времени? Что у меня, головы нет на плечах?
Ульф кивнул, удовлетворённый ответом. Ветер с моря трепал его волосы, когда он достал из кошеля золотую монету, блеснувшую в лучах заката.
– Раскрой глаза, да посмотри на это, милая.
Фрина даже перестала дышать. Золотой кругляш в пальцах северянина заворожил её. Она видела такое впервые в жизни.
– Золото, – негромко сказал Ульф. – Оно будет твоё, если ты хорошо провернёшь дело.
Он позволил Фрине еще немного полюбоваться монетой, затем убрал её обратно.
– Говори, – Фрина прерывисто дышала. – Кроме убийства, я готова на все, мой красавчик.
И Ульф рассказал.
* * *
Вдали от шумного града, в уединённом уголке залива, где тёмные волны силятся скрыть свои вечные тайны за шумом прибоя, возвышалось мрачное здание клиники Пуруса. Оно стояло, словно древний страж, посреди безупречно подстриженного луга, ограждённое высокими каменными стенами, за которыми мелькали тени охраны. За воротами присматривал старый воин, чьи вежливые манеры скрывали закалённую в боях свирепость.
