В этот раз ссора разгорелась после занятий. Шёл дождь. До каникул оставались считанные дни, и Марк, не слыша желания Жанны, упорно пытался убедить её поехать. В конце концов, Жанна, выскочила из его машины под дождь, твердо решив дойти до дома пешком. Это был импульсивный поступок, но она не жалела. Полтора часа под проливным дождем, мокрая до нитки, она еле добралась до дома, простудившись насквозь.
Два дня Жанна пролежала в постели, её тело пылало жаром, температура держалась под сорокой. Голова раскалывалась, горло першило, каждый вдох вызывал болезненный спазм в груди. Марк так и не позвонил. Кристина пыталась дозвониться несколько раз, но Жанна была не в состоянии даже поднять трубку. Мир вокруг сузился до размеров постели, до ощущения лихорадочного бреда и всепоглощающей слабости. Ей снились странные сны, смятые, расплывчатые образы, в которых переплетались Марк, Никита и котенок, все как будто в липкой, лихорадочной дымке.
Когда Жанна проснулась из очередного беспокойного сна, первое, что она увидела – это капельница, присоединённая к её руке. Тонкая игла, пронзающая кожу, вызывала странное ощущение: одновременно и боль, и полное безразличие. В голове туманно мелькнула мысль: неужели Марк пришёл, увидел её состояние и вызвал скорую? Надежда, тонкая, как паутинка, зацепилась за эту мысль. Но надежда быстро улетучилась, когда в комнату вошёл доктор – мужчина средних лет, с усталым, но добрым лицом.
– Вам стоило обратиться к врачу гораздо раньше, – сказал он, его голос был спокойным, профессиональным. – У вас сильный грипп, есть риск осложнений, вплоть до менингита. – Он протянул ей стакан тёплой воды с таблеткой жаропонижающего. – Принимайте и пейте побольше жидкости.
Доктор собрался уходить, как в комнату вошёл Никита. Жанну охватило чувство полного непонимания. Она не ожидала его увидеть здесь, в её спальне, среди медицинских принадлежностей и запаха лекарств. Никита и доктор обменялись несколькими словами, как старые знакомые, а затем Никита проводил врача к выходу, его спокойствие казалось Жанне неестественным, даже пугающим в этой ситуации.
Жанне не удавалось подняться с постели, слабость сковала её тело, словно железные оковы. Она попыталась сесть, но тут же упала обратно на подушки. Никита вернулся, помог ей удобно устроиться, приподняв подушки.
– Я заказал суп, – сказал он, его голос был мягким, заботливым, но в этом мягком тоне Жанна уловила всё ту же холодную рациональность. – Другая пища сейчас вам противопоказана, вы просто не сможете её проглотить. Как ты относишься к супу?
Жанны рассеянно ответила, что нормально. Она всё ещё не могла до конца осознать происходящее, не могла понять, почему Никита здесь, заботится о ней, пока Марк даже не позвонил.
– А котенок? – спросила она, её голос был слабым, хриплым.
– Спокойно, с ним всё в порядке. – Никита сел рядом, его взгляд был сосредоточен, наблюдательный. – Кстати, ты так и не придумала ему имя. Почему?
Жанны вздохнула, её голос едва был слышен.
– Боюсь привязаться, – прошептала она. – Я слишком сильно люблю животных… кошек особенно.
– Я тоже, – тихо ответил Никита, его взгляд был направлен на котенка, который мирно спал на диване, но в его глазах снова мелькнуло сначала что-то такое, что говорило о его грусти и ей захотелось его обнять и успокоить, потом сразу же расчетливое. И Жанне стало тревожно. Его забота, казавшаяся такой искренней, внезапно приобрела странный, неприятный оттенок.
