Химия жизни - страница 26

Папа был так потрясён, что, приехав домой, стал мне писать письма каждый день.

Училась я не хуже других, сдавала коллоквиумы, лабораторки, отвечала на семинарах. Но однажды наткнулась на глухое непонимание преподавательницы химии. Нужно было сдать тему по водородному показателю. То ли недоучила, то ли чего-то не поняла, только не приняла у меня эту тему старая преподавательница. Пришлось снова учить. Тема лёгкая, логичная. Сдаю снова – и снова неудача. Не могу понять, что же я не так отвечаю. Снова учу. Да что тут не понять, всё понятно. Снова иду к преподавательнице. Но не успеваю открыть рот, как опять вызываю неудовольствие. Спрашивает:

– Как вы поступили в МГУ?

Отвечаю:

– С медалью.

– Как же вам медаль дали? – удивляется.

Вижу у неё такое предубеждение против меня, что я никогда не сдам тему. Забылось, как я потом сдавала все остальные темы, по-моему, другой преподавательнице.

Второкурсница

Но эту старуху запомнила на всю жизнь.

Сессии я сдавала всегда успешно. Не круглая отличница, но без троек. Наш курс был сильным. Многие учились на одни пятёрки. Тройки были редки. Глядя друг на друга, тянулись все к добросовестной учёбе. Двойки были чрезвычайным событием. Моя соседка Ирочка не была столь усердной. Сессию она завалила, и её отчислили. В деканате разговор был короток. Больше я её не встречала.

Лекции читали нам интересные. Лекции профессора Уранова мы сопровождали аплодисментами. Не знаю, кто придумал так провожать профессора, но все дружно поддерживали.

На втором курсе так же дружно мы любили органическую химию, которую читал профессор Олег Александрович Реутов. Высокий стройный красавец, руки как крылья. Он их складывал на кафедре и неожиданно высоким голосом начинал лекцию:

– Друзья мои!

Читал он всему курсу, а нас было триста человек. Большая химическая аудитория всегда была полна. До сих пор помню, что лекции были по средам. Одну я пропустила, о чём сожалела. Ко мне приехала на несколько дней мамуся – вот такая радостная причина.

Из лекций по специальности наиболее интересными были лекции по химии почв Евгения Петровича Троицкого. Пожилой, полный, не вполне здоровый, необыкновенно эрудированный. Он сопровождал учебный материал разными примерами из жизненных ситуаций. Например, с буферным раствором почв он связал растворимость углекислого газа в крови человека и объяснил, как влияет нарушение химического равновесия буфера крови при изменении погоды на настроение человека; окислитель сравнивал с грабителем, который отнял электроны у восстановителя, отчего у того настроение стало кислым, а сам восстановил своё электронное хозяйство. Я этот приём использую в своей педагогической практике.

Кроме лекций были большие практикумы. Много часов занимала аналитическая химия. Сначала проводили небольшие качественные реакции, а потом каждый получал образец, в котором нужно было открыть все ионы. Это была зачётная работа. Она подготовила к большому восьмичасовому практикуму по химии почв. Там уже получали образец почвы и требовалось провести полный валовый анализ. Эта работа занимала целый семестр.

Это только цветочки. На четвёртом курсе полагалось выполнить курсовую работу. До этого на практике на биостанции студенты проводили полевой эксперимент, а в течение двух семестров выполняли всяческие анализы почвы, пожнивных и корневых остатков. То же надо было выполнить и в дипломной работе. Курсовые и дипломную работу делали уже на выбранной кафедре. Я почему-то выбрала кафедру земледелия, хотя колебалась: мне была интересна и кафедра агрохимии.