Несмотря на его пророчество, прошла половина утра, прежде чем Хэл добыл наконец свою первую утку. Но и у той оказалось лишь сломано крыло, и Хэлу пришлось проплыть чуть ли не половину лагуны, прежде чем он добрался до нее и свернул ей шею.
В середине дня птицы перестали летать и сели на глубокой воде, вне досягаемости людей.
– Все, довольно!
Положив конец охоте, Эболи собрал свою добычу. С дерева, росшего у самой воды, он срезал несколько полос коры и сплел из них бечеву, чтобы связать вместе убитых птиц. Груз получился тяжеловатым даже для его широких плеч, зато Хэл без труда нес свою тощую сумку, пока они брели обратно по пляжу.
Когда они обогнули мысок и уже видели залив, где стояли три корабля, Эболи бросил птиц на песок.
– Отдохнем здесь.
Хэл уселся рядом с ним, и какое-то время оба молчали. Наконец Эболи спросил:
– Зачем Буззард явился сюда? Что твой отец говорит?
– Буззард утверждает, что зашел в лагуну, чтобы организовать заседание ложи для моего посвящения в рыцари.
Эболи кивнул:
– В моем родном племени молодой воин должен пройти обрезание плоти, только тогда он станет мужчиной.
Хэл вздрогнул и потрогал пальцами свою промежность, словно проверяя, все ли на месте.
– Я рад, что мне не нужно ничего отрезать, чтобы стать рыцарем.
– Но ведь на самом деле Буззард не для того притащился сюда за нами, так? Он тащится за твоим отцом, как гиена за львом. От него просто воняет предательством.
– Мой отец тоже это чует, – негромко заверил его Хэл. – Но мы в его милости, потому что на «Решительном» нет грот-мачты и пушки с него сняли.
Оба какое-то время молча смотрели на лагуну, на «Чайку Мори», потом Хэл обеспокоенно пошевелился:
– Что это Буззард задумал?
Баркас с «Чайки» отошел от борта корабля и двинулся туда, где под поверхность лагуны уходила его якорная цепь. Хэл и Эболи наблюдали, как команда маленького суденышка закрепилась за нее и что-то делала несколько минут.
– Они закрыты от берега, так что мой отец не может видеть, чем они занимаются… – Хэл размышлял вслух. – Вид у них как у заговорщиков, и мне это совсем не нравится.
Пока он это говорил, матросы закончили свое тайное дело и поплыли обратно вдоль борта «Чайки». Теперь Хэл мог различить, что они тянут вторую цепь от кормы.
Хэл взволнованно вскочил на ноги.
– Они ставят подъемную пружину на свой якорь! – воскликнул он.
– Пружину? – Эболи недоуменно посмотрел на него. – Зачем им это?
– Затем, что нужно лишь несколько раз повернуть ворот, и Буззард сможет двинуть свой корабль в любую сторону, куда ему вздумается.
Эболи встал рядом с ним, помрачнев.
– Но так он может развернуться к нам орудийным бортом и направить пушки на наш беспомощный корабль или смести наш лагерь картечью… – пробормотал он. – Надо нам поспешить, предупредить капитана.
– Нет, Эболи, не спеши. Мы не должны насторожить Буззарда, он не должен знать, что мы заметили его фокус.
Сэр Фрэнсис внимательно выслушал Хэла и, когда его сын закончил, задумчиво потер подбородок. Потом неторопливо, прогулочным шагом приблизился к поручням «Решительного» и небрежно поднес к глазам подзорную трубу. Он медленно оглядел широкое пространство лагуны, на неуловимый миг задержавшись на «Чайке», так что никто не мог заметить его внезапный интерес к кораблю Буззарда. Потом сложил подзорную трубу и вернулся к Хэлу. В глазах сэра Фрэнсиса светилось уважение, когда он сказал:
