P.S. Чекко передает уважение. И просит еще сала.
Святая вода каналов! Я, Альвизе, сын славного острова Мурано, нахожусь в месте, где солнце – это слух, а настоящая валюта – мороз! Добрался я сюда, поверив идиотской байке Барбаро про «богатства севера». Богатства? Да, если считать богатством снег по колено, а потом по пояс, а потом… в общем, я перестал мерить.
Встреча с Владыкой Мороза (Князем Иваном): Представь себе, дневник: высокий, как кипарис, но без листьев и, кажется, без улыбки. Князь Иван. Он восседает на троне, похожем на гигантский морозильный ларец, вырезанный из сосны. Одет в шубу, от которой пахнет… ну, примерно сотней соболей, которые предпочли смерть позору быть на нём одновременно. Глаза – два куска льда, оценивающие тебя на предмет «полезен/не полезен/можно ли пустить на шапку». Я пробормотал что-то про торговлю шелком и союз против турок. Он молчал. Так долго, что я начал подумывать, не замерзли ли его слова прямо в горле. Потом кивнул. Один раз. Как будто гора Этна решила снизойти до муравья. Впечатляюще! И страшновато. Его бояре стоят вокруг, согнувшись в три погибели, будто их специально заморозили в позе вечного поклона. Венецианский дож на их фоне – просто крикливый попугай в клетке.
Страна «Ой, мама, где мои нос и пальцы?»:
Климат: Здесь зима длится дольше, чем срок правления дожа. Выйти на улицу – это как получить пощёчину ледяной рукой гиганта. Воздух хрустит на зубах! Я пытался написать письмо домой, чернила замерзли в чернильнице. Прямо в ней! Как суп! Говорят, лето есть. Я не верю. Это, наверное, просто менее интенсивная зима.
Богатства: Ах да, Барбаро не врал! Меха! Повсюду! Все ходят, похожие на оживших ковров-самолетов. Соболя, горностаи, лисы… Я видел боярина, у которого воротник был такой пушистый, что, кажется, в нём жила отдельная семья зверьков. Торгуют тут мехом, как у нас оливками. «Сколько за эту шкурку?» – спрашиваю. «Два ведра ржи да топор», – отвечают. Валюта? Топоры, зерно, и, кажется, собственная выносливость.
Еда: О! Мария! Твои страницы содрогнутся! Главное блюдо – нечто под названием «щи». Похоже на болото, выкопанное из-под снега и подогретое. Едят с чёрным хлебом, который можно использовать вместо кирпича при постройке бани. Ах, да! БАНЯ! Это… это отдельный вид безумия! Тебя загоняют в деревянную печь, обливают кипятком (откуда тут кипяток?!), а потом бьют берёзовыми ветками! Добровольно! Я думал, меня жарят заживо за ересь! Но выйдя оттуда (красный, как вареный рак), я понял: это единственный способ отогреть кости в этом ледяном аду. И да, они пьют квас – кислую водицу, и мед – который невероятно крепок. После трёх чарок местного меда я пытался обнять медведя. К счастью, это была просто очень большая шуба на вешалке.
Народ и Нравы:
Религиозность: Святости здесь больше, чем льдинок в моей бороде! Церквей – как грибов после дождя (если бы дождь здесь был теплым). И все звонят! Постоянно! Бим-бом! Бим-бом! Как будто колокола пытаются разогнать тучи звуком. Крестятся так часто, что я подозреваю, это просто способ размять замерзшие пальцы. Князь Иван тоже благочестив. Говорят, он может одним взглядом заставить икону мироточить. От страха, наверное.
Гостеприимство: Хе-хе. «Добро пожаловать» здесь означает: «Мы тебя накормим щами, напоим квасом, спать положим на печку… и приставим стражника к двери, чтобы ты случайно не увидел что-то важное, например, как растет снег». Свободно передвигаться? Забудь! Каждый мой чих фиксируется в специальной «книге подозрительных действий венецианца». Я чувствую себя редкой зверушкой в клетке, которую кормят и изучают.
