– А повреждения какие? Ах да, вижу – три удара ножом в грудь и три в спину.
– Я говорил с экспертами, орудие, похоже, одно. С длинным тонким клинком, шубу пробило и причинило проникающие ранения.
– А что это она в сентябре – и в шубе? – встрял Горчаков; в принципе и у меня этот вопрос возникал.
– Да там шуба легкая такая, скорее пальто с отделкой мехом, – ответил Синцов.
– Что взяли у Погосян? – спросила я Андрея.
– Ты будешь смеяться. Анжела была обвешана золотом, как рождественская елка. Ничего не тронуто. В руках у нее была дорогущая сумочка из кожи крокодила, набитая дорогой косметикой. Сумочку нашли у входа в парадную, где на Анжелу и напали похоже, поскольку кровавый след тянулся оттуда, и на внутренней стороне двери парадной – брызги ее крови. Пропал шарфик, шелковый, ее молодой человек ей из Парижа привез.
– Дорогой?
– Ну, франков двести, как он сказал.
– Описание есть?
– Он даже каталог привез нам, где этот шарфик нарисован. У меня на работе лежит, потом покажу.
– А тут какие версии?
– Ну какие? Сама понимаешь, подруга и молодой человек.
– Результат?
– Нулевой. У молодого человека – алиби, с утра сидел в своей конторе на переговорах.
– А подруга?
– С подругой вообще хорошо получилось. Она, перед тем как выйти на лестницу, разговаривала по телефону со своим научным руководителем.
– Под грохот музыки?
– В том-то и дело; она поэтому вышла на лоджию, чтобы спокойно поговорить по телефону, и прервала разговор, чтобы встретить Анжелу, о чем ему сказала. Он так и ждал на трубке.
– А в его показаниях ты уверен?
– Есть еще дополнительное подтверждение. Ее на лоджии видели люди во дворе. Видели, что она разговаривает по телефону, и ее пожилая соседка еще крикнула ей снизу – мол, простудишься, не май месяц.
– Как интересно! А эти соседи не видели, как убийца входил в парадную и выходил оттуда?
– Мы с тобой сходим на место, посмотрим. Сам вход в парадную из двора не виден. К парадной можно подойти от метро, через двор, как шла Анжела, а можно с другой стороны, тогда ни с лоджии не увидишь, кто вошел, ни со двора.
– Хорошо, с фигурантами все понятно. А если это заказ? От той же подруги или молодого человека?
– Может, все может быть.
– А может, это средство воздействия на молодого человека? Он же бизнесом занимается, судя по тому, что сидел на переговорах?
– Он инспектор Морского регистра. Ты сама с ним пообщайся.
– Ладно, разберемся. Что дальше?
– Вот третий случай – самый скверный. Там нет ничего. Все загублено на корню.
– Даже фототаблицы нет?
– Какая фототаблица? Протокола нет. Дежурный следователь был занят, велел участковому оформить, тот тоже куда-то торопился. Короче, «руки вытянуты вдоль туловища, ноги вытянуты вдоль туловища», вот и все.
Горчаков хихикнул.
– Что, так прямо и написано?
– Ну, это я образно. Так когда-то один следователь в протоколе написал, все смеялись.
– Да уж, – оживился Горчаков. – У нас тут один участковый отмочил, представляешь? Мужик из окна упал, но не насмерть. Вызвали милицию, пришел участковый, обнаружил, что мужик разбился, но жив, позвонил в «скорую», того отправили в больницу. Получаю материал, читаю протокол осмотра: в карманах тела гражданина Иванова паспорт, кошелек с мелкими деньгами, магнитная карта метрополитена. На теле надето – костюм коричневый, носки, ботинки и тэ дэ. Протокол составил участковый Петров. Звоню участковому Петрову, спрашиваю – а что, чувак помер разве, раз ты тело осмотрел? Нет, говорит, живой был. Я просто пока «скорую» ждал, делать было нечего, вот и осмотрел заодно, чего ему зазря лежать? Мужик лежал весь в кровище, с разбитой башкой, а этот у него в карманах ковырялся.
