Хохол - страница 15

– Здравствуйте, по дешёвке кеды купите?– ценник Хохол специально не снимал.– В полцены отдаю.

– А ну, дай гляну, какой размер,– на женщину они оказались малы. Где-то на пятом лотке, кеды продали. На удивление никто не спрашивал, ворованные они или нет. Просил сто пятьдесят рублей за них а продал за сто.

– Неблагодарное это дело, Вадим, всегда в три раза меньше дают денег, а то и вообще за бесценок порой отдаёшь. Хотя рискуешь не слабо. Очень неудобно продавать одеяла, подушки, большие вещи. С ними возиться неудобно и избавиться хочется скорее, я однажды одеяло за три тысячи, продал за пятьсот рублей, в шесть раз меньше. А за такие мероприятия, если в КПЗ не сдадут, то по соплям, так надают, что долго помнить будешь.

Но Сергачи не Москва, сто рублей был неплохой капитал. Ребя купили целую полторашку молока, булочек и ещё осталось немножко денег. Молоко особенно запомнилось, домашнее и очень вкусное.

– Такое молоко я пил только в детстве, когда с другом Саней, пасли коров у его бабушки. Пасти коров, это было гениальным занятием моего детства. Мы разжигали костёр, когда коровы усталые и сытые отдыхали, лёжа на земле, и крутили своими большими и рогатыми бошками, отгоняя мух и оводов. Я всегда считал корову тупым животным, но любил эти огромные божьи создания за их спокойствие и за молоко, конечно,– Вадик уплетал булочку и, казалось, так внимательно слушал Хохла, будто тема о коровах, это самое увлекательное, что он слышал в жизни.– Жарили на огне сало, хлеб, пекли картошку. Самым классным было кататься на коровах. Саня всегда выбирал по- больше животину, с маленькими рожками, а я поменьше, чахленького телёнка. Но иногда тоже запрыгивал на большую, чтоб Саня не считал меня трусом, хотя он никогда так не думал. Мы очень крепко дружили и дружим до сих пор. Сашкин дед ругал на нас и гонял лозиной, что тоже нас здорово веселило.

– Спасибо, Костя.

– За что?

– За хавчик, накормил все-таки, да и вообще с тобой прикольно путешествовать, с голоду не пропадёшь.– Вадим улыбался и потирал руки.

– На здоровье, паря, помни о старом добром Хохле. Я тоже рад, что не один, хотя понимаю, что скоро наши дорожки разойдутся,– и Хохол похлопал его по плечу.

Электричка до Казани должна была прибыть к вечеру. За блужданием по городу и разговорами, время прошло незаметно. Конечно, возле того магазина, где украли кеды и где продали, ребята уже не появлялись.

На перроне Хохол снова сказал своему попутчику:

– Расходимся в разные вагоны.– и поезд тронулся.

Молдаванин ехал в Казань, к своему другу, ему было легче, есть, где переночевать после тяжёлой дороги, отдохнуть. Хохла же ждала неизвестность, а она пугает, иногда даже страшно подумать о том, что ждёт впереди. Самое большое, когда Хохол боялся неизвестности, когда впервые преступал порог тюремной камеры. Очень переживал, как встретят, что за люди сидят в тюрьме… Больше ничего подобного он не испытывал, но всё равно неизвестность всегда немного пугает. И этот ньюанс был главной причиной, почему он не хотел ехать с Вадиком в одном вагоне. Было больно смотреть на его беззаботность.

Контролёрша попалась вредная, и не слушая лишних излияний Хохла, сказала:

– Я это слышу каждый день, выйдите в тамбур!– всё-таки чувствовалась разница между контролёрами, чем дальше от Москвы, они становились более агрессивными. Хохол дождался, пока она уйдет, и снова вернулся на место. Когда она прошла обратно в первый вагон, то уже ничего не сказала. Какая красивая река Волга, когда подъезжаешь к Казани, город отражается в воде. Миллионы фонарей разных цветов мерцают, словно медузы, на поверхности воды. Усталости не чувствовал, а вот есть хотелось. Часы показывали двадцать два ноль-ноль. « Жаль, за всю дорогу не встретилось ни одного бродячего музыканта, веселящего народ. В Москве, опять же, их было валом, по два, по три человека проходило в одной электричке, а то и целые ансамбли выступали. Вокзал в Казани ошеломил Хохла, ему даже на мгновение показалось, что он приехал в одну из Европейских столиц. Сверху русских надписей, были нерусские. Десятки турникетов, на перрон сложно войти, но ещё сложнее, казалось, выйти в город. Высокий, кованый забор, через который перелезть незамеченным практически невозможно. Вокзальный циферблат показывал половину одиннадцатого. Хохол нашёл ларьки с выпечкой, купил татарский чебурек на последние тридцать пять рублей и остался доволен. Узловые станции в его списке закончились, он направился к кассе и спросил: