– Не знаю, солнышко… пока не знаю… Но поверь мне, безнаказанным я это не оставлю!
Такой ответ Саншуо устроил, она кивнула и снова обернулась к отцу. Заметив, что вид Ооками без сознания пугает детей, Кагеро мягко подтолкнула их к выходу из комнаты.
– Лекарь обещал, что папа скоро поправится, – сказала она им. – Поэтому вы можете поиграть у озера, пока мы не вернулись обратно домой.
Удостоверившись, что Саншуо и Цуру присоединились к Юми, Кагеро продолжила свой путь в поисках хозяев дома и завтрака. Она понимала, что вчерашний разговор будет иметь последствия, и не знала, как встретят ее друзья. Ей показалось, что она слышит знакомые голоса, и Кагеро поторопилась войти в столовую: увидев сидящих на подушках Итачи и Кицуне, она удивилась, но лишь коротко кивнула Торе и Асунаро, которые внимательно следили за ней.
– Как Ооками? – после приветствия спросила Кицуне. – Тора и Асунаро нам все рассказали. Это ужасно… Ты, надеюсь, передохнула ночью?
– Ооками без изменений, но раны затягиваются хорошо… Я в порядке, не беспокойся…
Она кинула быстрый взгляд на Тору, но та никак не прокомментировала эти слова. Однако протянула подруге пиалу с рисом и велела принести еще один чайный прибор. Завтрак продолжался в молчании, которое никто из присутствующих не решался нарушить: Тора не рассказала Итачи и Кицуне о вчерашней перепалке с Кагеро, и те не понимали, отчего между хозяевами дома и княгиней повисло напряжение.
– Вам что-то удалось узнать во дворце? – первой нарушила тишину Кагеро, обращаясь к Асунаро, но тот лишь покачал головой. – А что говорят стражники, которые охраняли Ооками на Хидари? Я знаю, за ним постоянно ходили двое воинов в черном. Для чего вообще тогда охрана была нужна? Это же нападение на представителя Сейто! Совет Магов знает?
– Да, – в голосе Асунаро послышалась горечь. – Я был на Сейто вчера, принес официальные заверения от Повелителя, что это ни в коем случае не объявление войны, попросил до окончания расследования не делать поспешных выводов. Вы правы в своих упреках, Кагеро, за Ооками должны были лучше следить. По словам охранников, он открыл портал до Сейто и исчез в нем, как каждый раз после заседания Совета. Боюсь, нам придется ждать, пока Ооками очнется. Я вчера проверил всех, с кем он разговаривал во время пребывания на Хидари: ни у одного из них не могло быть ни мотивов, ни возможностей. Поэтому только он сам может ответить на все вопросы. Нам остается ждать.
Принимая такое объяснение, Кагеро коротко кивнула и перевела взгляд на Тору – из головы не выходил утренний разговор с детьми у кровати Ооками, ей надо было развеять свои подозрения.
– По поводу ран на пальцах… Я тут подумала…
Кагеро оборвала себя на полуслове, наклонилась к столу, взяла из корзины с фруктами яблоко – по размеру почти такое же, как и детский кулачок, – и принялась обваливать его в тарелочке с сахарной пудрой, что осталась от сладостей. Когда же оно стало белым, перекинула через стол Торе: она ловко поймала его рукой и посмотрела на свои пальцы.
– А знаешь… ты права… – переводя взгляд с яблока на подругу, произнесла Тора, поняв идею Кагеро и без слов.
Итачи никогда не любил загадки и недомолвки и первым решил потребовать объяснений от женщин.
– И что все это значит?! – воскликнул он и подался вперед, пытаясь разглядеть оставшиеся фрукты, будто ответ был в них.
Тора, не произнося ни слова, положила яблоко на свою тарелку и протянула испачканную пудрой руку ладонью от себя: не только центр, но и подушечки всех пальцев были выделены отметинами в тех же самых местах, что и разрезы на пальцах Ооками.
