Асунаро и Тора уже почти заканчивали завтрак, и Ооками, здороваясь, переглянулся с сестрой – вчера он успел шепнуть ей просьбу увести Кагеро, и та подтвердила свое обещание кивком. Еда была такой же, как и всегда – он опасался, что после стольких дней без пищи будет чувствовать себя иначе.
Когда гости закончили завтрак, Тора, внимательно следившая и за тем, как ела за прошлые дни измученная и не появлявшаяся на террасе подруга, и как восстанавливал после ослабления заклинаний силы Ооками, встала и обратилась к ней:
– Кагеро, ты мне не поможешь с книгами? Их так много, что одна я боюсь не успеть пересмотреть их все до обеда.
– Конечно, – ответила она, соглашаясь. – Надо быстрее понять, что это за камень и зачем нужен Кувабаре – кто знает, каким заклинанием он попытается воздействовать в следующий раз.
Когда женщины вышли, внимательно слушавший разговор Асунаро, от которого не ускользнул обмен взглядами между братом и сестрой, обернулся к Ооками и уточнил:
– Полагаю, Тора увела Кагеро не случайно?
С уходом жены в груди у Ооками поселилось неприятное чувство – страх, что больше ее не увидит. Хоть он и знал, что теперь находится в безопасности и Кагеро – просто в соседней комнате, ему потребовалось сделать над собой усилие – выровнять дыхание и успокоить заплясавшее в груди сердце – и кивнуть в ответ:
– Хотел уточнить у тебя кое-что, прежде чем произносить при ней вслух некие имена. Я вчера сказал не все из того, что знаю…
Асунаро нахмурился – он-то надеялся, что и так вышедшая из-под контроля ситуация с побегом с рудников и нападением палача на советника с Сейто не усугубится, но по серьёзному виду Ооками догадывался, что надеждам сбыться будет не суждено. С его помощью рассказ про Северную звезду Тора нашла бы гораздо быстрее – он лучше Кагеро ориентировался в своей библиотеке, – но понимал, что иногда необходимо оттянуть момент истины и сначала решить сопутствующие проблемы.
– Идем в мой кабинет, там никто не услышит…
Асунаро помнил наставления жены, не раз беседовавшей с дворцовым лекарем о том, как помочь брату, когда он придет в себя, и приказал слугам перенести чайник, приготовленный Торой специально для Ооками, в кабинет. Среди ее лекарственных запасов нашлись травяные сборы, которые не давали начаться воспалению, и чай надо было постоянно пить в течение ближайших нескольких дней.
Вкус был горьким и терпким, но Ооками не мог ослушаться четких указаний сестры: устроившись в плетеном кресле напротив привычно заваленного бумагами стола, он разом выпил первую порцию – не желая растягивать сомнительное удовольствие, – поморщился и, только вернув пиалу к чайнику, задал тревожащий его со вчерашнего дня вопрос:
– Ты уверен, что Незуми погиб два года назад?
– Незуми? – от удивления Асунаро нахмурился и подался вперед. – Знаешь, после того, что сейчас творится на рудниках, я больше ни в чем не уверен. По идее, его тело должно быть погребено в одной из рухнувших шахт.
Ооками еще не мог избавиться от ощущения горечи во рту, сжал губы и снова поморщился:
– То есть ты хочешь сказать, что его может там и не быть?
Тяжело вздохнув, вспоминая скандал, который поднялся после доклада Повелителю, Асунаро устало потер виски: он прибавил работы дворцовым палачам. Однако доказать, что каторжникам сбежать помог кто-то из стражников, так и не смогли – по официальной версии считалось, что это удалось после обрушения одной из стен пещеры. Вопросов было больше чем ответов, но иначе воссоздать картину происшедшего так и не удалось.
