Из материалов допросов узнаём, что раз в году в дом Никиты Антонова Сахарникова (он же Никита Антонов) в деревню Данильцову съезжались семьями крестьяне, которых хозяин учил творить молитву Исусову «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных», не пить пива и вина, «не жить блудно» и креститься двуперстно. Проповедь содержала и эсхатологический момент: «Ныне последние времена. Народился Антихрист от старичья роду и вооружился и станет Царю белому помочи давать и пойдет под Царьград, как возьмет Царьград, назовется богом. А ныне живет в Санкт-Петербурге. Санкт-Петербург запустеет, так же как Содом Гомор»[57].
По словам Никиты Антонова, об антихристе по неизвестной книге проповедовал некий батрак Иван Васильев, живший у Никиты Антонова «с Онофреева дни до Митричех дни», а учение перенял Никита от Тимофея Трофимова, крестьянина той же деревни Данильцевой «тому лет десять», т. е. около 1707 года. Тимофей Трофимов учил «вина и пива не пить и с женой ничего не творить», «слагать крест двумя персты» и «ходить вкругу». Этому же учил Никита Антонов приходящих к нему крестьян. Никите Антонову приезжающие давали милостыню – «денег по десятку», он же одаривал их пряничными орешками и калачами, привезенными из Москвы от Прокопия Лупкина.
С Прокопием Лупкиным Никита Антонов познакомился в 1715 году в Москве, когда решил нанять для своего сына прилавок для продажи масла. В доме Лупкина Никита с Прокопием разговорились, и оказалось, что Прокопий – последователь того же учения, что передал Тимофей Трофимов Никите. С тех пор Прокопий стал ежегодно заезжать в деревню к Никите по пути на ярмарку.
Кроме Никиты Антонова собрания в своем доме устраивали Никита Васильев (в деревне Ананьиной) и уже упомянутый Еремей Бурдаев (в деревне Харитоновой). В 1716 году к Еремею Бурдаеву пришел ночевать «проезжий человек» крестьянин Никита Антонов, который рассказал, что делается у них «доброе дело». Весной на Николу Вешнего (9 мая) поехал Еремей с женой, сыном, невесткой и двумя дочерьми к Никите. В то время в доме Никиты уже было человек двадцать в рубашках и босиком. Мужчины и женщины «махали руками» и пророчествовали. Никита учил Еремея «не пить вина и пива и не жить с женой блудно» и просил дать обет перед иконой Богоматери, что Еремей с женой и исполнили, сняв икону.
На Покров Богородицы (1 октября) в том же 1716 году семья Бурдаевых вновь приехала к Никите Антонову и «он, Никита, учил его, Еремея, креститься, слагая руки двумя персты, а не тремя, и в церковь ходить, и Святых Таин причащаться велел. И давал ему, Еремею, орешков пряничных и калачи по кусочку… А те калачи и орешки пряничные привозил он, Никита, с Москвы от Прокопья Данилова»[58].
В том же году на Онуфрия семья Бурдаевых приехала в третий раз в деревню Данильцеву в дом Никиты Антонова, где Еремей познакомился с самим Прокопием Лупкиным.
На обратном пути с Онуфриевской ярмарки в девятую пятницу Лупкин с товарищами и Никитой Антоновым заехали к Еремею Бурдаеву и «ночевали одну ночь и быв, пели молитву Исусову, и по избе ходили в рубахах босяками… и говорили стихи». Напоследок Еремей дал Никите Антонову «на милостыню денег по десятку». Видимо, Никита Антонов вызывал у Бурдаева большее доверие, чем Лупкин. Известно, что на собраниях Лупкин и Никита сидели вместе, что Никита был «старик», а Лупкина звали «кривым». Похоже, что даже в Москве Никиту Сахарникова знали больше, чем Лупкина. Так, москвич Иван Васильев Бардин рассказывал, что его вероучитель Иван Онофреев Кувальда, аскетические требования которого были такими же, как у Никиты, в 1716 году перед смертью сказал: «Есть в Ярославском уезде в вотчине Симонова монастыря в деревне Данильцове старик, а зовут его Никитою Онтонов сын – добрый человек»
