Ладно, придется показать им пример смелости и решительности, может, за мной они последуют более охотно, чем за чужаком, что возглавил наш отдел.
Я люблю нашу местную церковь… Хотя, наверное, уже куда правильней и уместней сказать «любила». Потому что картина, которую я увидела, кажется, навечно останется выжженной на внутренней стороне моих век.
Прошлое место преступления уже не казалось самым ужасным из всего, что доводилось видеть за свою жизнь. Мэгги Рид там, за магазином, просто лежала на земле, а выражение ее лица оставалось почти что мирным, вторую жертву бросили прямо к кафедре, с которой столько раз преподобный Страуд говорил своей пастве о любви к богу и ближним. Тело лежало как мусор, в позе, которую живой бы не принял никогда, вокруг натекла кровь. Это была женщина, я определила это машинально по длинным волосам и сбившейся юбке. Посмотрев на худенькие ноги жертвы, подметила, что только на правой была туфля. Левой не наблюдалось.
У меня не хватило духу вот так сразу приближаться к трупу: дрожали колени, да и, кажется, вся я дрожала мелкой дрожью. А вот Фелтон уже деловито сновал вокруг девушки, то и дело внимательно глядя себе под ноги, чтобы не вляпаться в лужу крови или не наступить на одежду или волосы жертвы.
Устав чувствовать себя совсем уже бесполезной, начала плести сканирующее заклинание, собираясь исследовать место, но сбилась на первой же строке – командный рык Фелтона «не сметь!» едва с ног не сбил, а сам шеф во мгновение ока оказался рядом со мной, грозно сверкая глазами, которые почему-то светили яркой желтизной, хотя я точно знала – Фелтон кареглазый.
– Но, сэр… – опешила я, вообще не понимая, почему мужчина так взвился.
– Мэллоун, вас никто не учил, что нельзя нарушать место преступления до появления экспертов?! – буквально орал на меня начальник, не дав толком и рта открыть.
Витражи жалобно звенели в такт каждому слову Леонарду Фелтона. Кажется, мужчина пришел в такую ярость, что едва себя контролировал.
– Но ведь это немагическое убийство! – просипела я, начав медленно и осторожно пятиться от остервеневшего Фелтона.
Кто только бы мне дал смыться…
Не знаю, как именно Леонард Фелтон обращался с женщинами из своего окружения, но я не удостоилась галантного обхождения со стороны мужчины. Меня схватили за грудки, а после еще и подняли вверх. Ноги болтались в воздухе, потеряв опору.
Худой-то шеф худой, а вот сил, похоже, немерено, и все на мою голову.
– Готовы поспорить на свою жизнь, Мэллоун? – поинтересовался вкрадчиво, но оттого еще более жутко, Фелтон.
Глядя в его совершенно бешеные глаза, я подумала, что, вполне возможно, это вовсе и не фигура речи и, если ошиблась, лягу тут же вторым трупом. С этого пришлого станется, он же совершенно спятивший!
– Нет, сэр! – выдавила я, вытаращив глаза.
Этот ответ сошел начальству за правильный, и меня поставили на пол. Никогда бы не подумала, что, почувствовав пол под ногами, испытаю столько положительных эмоций. Воспользовавшись вновь дарованной свободой, я дунула к выходу со всех ног.
– Вон! И раньше экспертов в церковь ни ногой! – понеслось мне вслед.
Любезным предложением я воспользовалась тут же, не затягивая.
Мужчины снаружи поглядели на меня даже с долей сочувствия, но при этом и облегчения тоже: наверняка понадеялись, что, сорвав зло на мне, Фелтон уже не станет кидаться на других. Лично мне показалось, зла в шефе хватит на всех работников участка, вплоть до уборщиков.
