«До чего же ты запустил себя, дружочек… – с каким-то нежным, но в то же время горьким чувством подумала Соня. – Вряд ли кто-то согласится подарить тебе ласку от чистого сердца – настолько ты отталкиваешь всем своим видом. Когда же ты стал таким? Кто убил в тебе веру, что ты можешь быть лучше? Когда ты уверился в собственном ничтожестве и бессилии?»
Подумав об этом, Соня сама удивилась ходу своих мыслей. Она уже давно не рассуждала о чувствах, давно никому не сочувствовала, давно не пыталась поставить себя на место другого. Вместо этого лишь секс, потом мысли о сексе, потом снова секс… Да, временами Андрей, ублажив её, ненадолго снимал эту застилающую сознание пелену, и Соня думала о чем-то другом. Но продолжалось это обычно недолго, ведь вскоре, пуская в ход свой колдовской шарм, Змееносцев снова помещал Соню в замкнутый круг безудержной страсти. И вновь Сладкова оставалась слепа ко всему, исключая предмет своего вожделения. И вот сегодня, оставшись наедине с этим физически неприятным ей толстяком, она смогла думать не о сексе (вот парадокс!), а о чувствах и человеческой судьбе.
После того, как всё закончилось и участники действа по очереди посетили душ, некоторое время они, укутавшись в полотенца, сидели рядышком на кровати. Им обоим хотелось поговорить, но они оба не знали, о чём. К тому же Соня, вспоминая растерянные и слегка печальные глазах Безделова, которыми он смотрел на неё, как только она вошла в его номер, боялась нечаянно задеть его в разговоре. Спустя некоторое время старик обратился к ней сам:
– Как тебе в этой гостинице, Соня? Как соседи?
– Я мало с кем общалась, если честно, – немного грустно усмехнулась девушка. – В основном с Андреем Змееносцевым только. Ну, вот сегодня с вами поближе познакомилась.
Соня снова грустно усмехнулась.
– Можешь на «ты» ко мне обращаться, – предложил Георгий Константинович. – Видит Бог, не такой уж я дряхлый старик.
И он сам печально усмехнулся.
– Да нет, что вы… Что ты! Ты прямо добрый молодец! – попыталась подбодрить старика Соня.
– Льстишь ты мне, плутовка! – от души засмеялся Георгий Константинович.
– А тебе как здесь живётся, Георгий? Нечасто вижу тебя на других этажах. Только в столовой изредка.
– Действительно, я веду какой-то странный образ жизни… – задумчиво проговорил Безделов. – Целыми днями сижу в этой конуре, смотрю телевизор, подолгу сплю. Иногда подумаю: до чего же тесен мой мир! До чего однообразен! Бывает, в какой-то момент почти что решу: надо что-то менять, ещё ведь не поздно! Но только подумаю об этом, как сразу же чувствую, словно мне гири к рукам и ногам привешивают. И все силы мои внезапно куда-то уходят. Хочется только лежать и спать, спать…
Соня слушала Георгия Константиновича и ничего не говорила сама.
«Гири привешивают… Интересно… – раздумывала Сладкова. – А вот любопытно, смогу ли я в следующий раз, когда увижу Андрея, не поддаться его чарам? Ну, хотя бы один-единственный раз? Чтобы просто проверить себя. Что я почувствую? Свободу или оковы?»
– И ещё здесь я встретил одного очень, как мне показалось, интересного человека, – продолжал Георгий Константинович. – Сергей Болотов – писатель, немного музыкант, проживает на первом этаже.
– Это тот самый (с языка Сони едва не сорвалось «который не пользуется услугами проституток», как говорил ей Змееносцев), которого нечасто увидишь в женском обществе?
