– Давайте, МакАртур, обойдёмся без долгих прощаний. Удачи вам! – сказал он на прощание и начал раскуривать трубку.
– И вам тоже, – ответил я, прыгая в шлюпку.
Я плыл уже очень долго. Солнце поднялось в зенит, но прогреть холодный воздух оно не могло. Так и существовали они: светило отдельно, мороз отдельно. Чтобы не задубеть, я упрямо продолжал грести. От усталости шумело в ушах, горели перетруженные мышцы, волдыри на ладонях полопались и пачкали кровью вёсла: синее и второе, зелёное, со следами зубов. Я продолжал двигаться, но земля всё не появлялась. Солнце клонилось к закату, над морем белесыми струйками начал подниматься туман, но я упрямо грёб вперёд.
От усталости я не почувствовал, как слегка накренилась лодка, не услышал тихий плеск сзади. А если б услышал, не нашёл в себе сил повернуться. Мокрая рука, покрытая чёрными волосками, обхватила меня за грудь, стальным обручем вжимая руки в бока. Вторая рука ухватила за голову и склонила её к правому плечу. Панический ужас вдруг сменился облегчением. Всё кончилось, и мне больше не надо бороться за свою жизнь, и не надо грести, превозмогая боль в мышцах и натёртых до кровавых мозолей ладонях.
– Я сделал всё, что мог, – печально сказал голос Томми за моей спиной. Длинный раздвоенный язык прошёл по моей шее, и от его движения кожа немела и теряла чувствительность. Когда её прокусили острые клыки, я ничего не почувствовал. Я совсем забыл, что мне сказал Томми в ночной бухте Эйлин-Мора: «Смерть – не самое страшное».
Рядом с лодкой из воды высунулась голова, совсем человеческая, со слипшимися тёмными волосами, только очень большая. Гигант весело подмигнул Тому и скрылся под водой. Маршалл аккуратно опустил меня на дно лодки.
***
Когда я очнулся, вокруг меня была абсолютная синева, и я не сразу понял, что лежу на дне. Под спиной – тонкий белый песок, мягкий, как пуховая перина. На такой перине мы зачали дочь, Шинейд, на такой же дочка принесла мне внука, Шона, самую большую радость в моей жизни. Ради него я отправился на этот проклятый маяк, ради него сейчас оказался на дне. Увидеть бы его ещё хоть раз.
Я ухватился за камень, обросший кораллом с розовыми рожками, похожими на мёртвые пальцы и поднялся на ноги. Коралл под моей рукой рассыпался в труху. Я понимал, что произошло, но всё ещё надеялся, что это предсмертные галлюцинации. Оттолкнувшись от дна, я легко взлетел, и увидел висящего в толще воды Тома. Точно такого же, каким я знал его, но с перепонками между пальцев и острыми, как у акулы, зубами. Я посмотрел на свою руку, и она была такой же. Ощупал языком зубы, и не сразу понял, что такое длинное и раздвоенное появилось у меня перед глазами.
– Боже святый! – выдохнул я.
– Его здесь нет, – грустно улыбнулся Том, и улыбка на его акульей пасти выглядела страшно.
Хозяин был голоден, и ему была нужна еда. А ещё он был зол из-за гибели одного из охотников, старшего сына Нэрна. Не застрели его Дукат прошлой ночью, я бы держал ответ перед Отцом Небесным, а не стал вечным рабом Хозяина Морского.
Том быстро объяснил, почему приказы хозяина надо выполнять. Вслед за ним я приплыл к огромной яме, заполненной шевелящимися огрызками таких, как я и Том, но без рук и ног. Беспомощные, они не могут выбраться из этой ямы и живут в ней веками, питаясь отбросами и с завистью глядя на проплывающих над ними безмозглых рыб. Урок я усвоил. А ещё понял, чем рисковал Томми, пытаясь меня спасти.
