Это было куда интереснее, чем глупые сказки!
А ее прадед, оказывается, умел рассказывать так, что оторваться невозможно.
И строил этот замок в надежде, что тут будет процветать мирная жизнь. Пусть воздух и слегка испорчен запахом сернистых источников.
Тихий стон заставил отвлечься от книги.
Померещилось?
Но нет – звук повторился.
- Бернард? – прошептала тихонечко, но ответом ей стал рык!
Елизавета так и приросла к креслу.
Тело вдруг обмякло, покрываясь липкой испариной.
Человек не может так рычать! Он ведь… он не животное!
Ширма дрогнула и с грохотом повалилась на пол. А за ней…
- Бернард! – взвизгнула не своим голосом и, подхватившись, в два счета оказалась рядом. – Охрана! Врач… А-а-а!
Заорала от ужаса, ощутив себя на лопатках.
А сверху навис мужчина.
Глаза бешенные, желтые, как у зверя. И клыки…
Раб шумно потянул носом, будто принюхиваясь и, на секунду прикрыв глаза, обжог таким взглядом, что Елизавета всерьез засобиралась прочесть «Отче наш». Или потерять сознание.
- Ты-ы-ы… – захрипел жутко.
И вдруг, закатив глаза, повалился на нее всем весом.
А в следующее мгновение в комнату ввалилась охрана во главе с ее мужем – герцогом фон Латтимером.
10. Глава 9
- Я давно говорил – нужно избавиться от этого отребья! Зачем он тебе? Найму другую охрану. Они дадут столько клятв, сколько захочешь. Сам владыка носа не подточит.
Высшую силу сравнивают с комаром… Какое богохульство!
Но Елизавета молча наблюдала за шагавшим из угла в угол герцогом и молчала.
А что тут скажешь? Пусть лучше думает, что перед ним напуганная до икоты девица, чем разозленная до трясучки женщина.
А муженек-то ее, оказывается, та еще тварь! Урод небесной красоты! Садист!
И это еще мягко сказано.
Первое, что сделал сиятельный супруг, ворвавшись в ее комнату – с размаху дал Бернарду под ребра окованным железом сапогом!
Елизавета могла поклясться, что слышала хруст.
От одного удара здорового мужика отшвырнуло к стенке, и хвала всем святым, что бедняга уже был без памяти.
А вот ублюдок фон Латтимер не собирался останавливаться и наверняка бы забил ни в чем не повинного раба до смерти, но Елизавета кубарем бросилась мужу под ноги, причитая, что ей плохо, страшно и вообще «хочу на ручки».
Скривив идеальную рожу, герцог вынужден был переключить внимание на колотившуюся жену.
А Елизавету натурально колотило.
С самого детства она терпеть не могла измывательства над беззащитными. Особенно если издевались зажравшиеся ублюдки, охреневшие от собственной власти. Герцог именно таким и оказался.
Маска благородного аристократа слетела в один миг, обнажая искаженные злобой черты.
Здесь была не просто ненависть, а нечто гораздо большее.
Сиятельная ублюдок действительно хотел убить Бернарда и довел бы дело до конца, если бы Елизавета молчала.
Как сейчас, например.
- Я надеюсь на твое благоразумие, дорогая.
Герцог, наконец, прекратил метаться по комнате и застыл напротив.
Высокий, божественно красивый в своем черном камзоле с серебряным тиснением и… отвратительный. Настолько, что Елизавета всерьез боялась сорваться на рукоприкладство. Отпечаток ладони отлично смотрелся бы на лощеной морде!
Но, стиснув пальцы и выдавив улыбку, она пролепетала тихое:
- Я так… испугалась…
Серые глаза сверкнули яростью. Короткая едва заметная вспышка, однако Елизавета поняла – герцог ждал совсем другого ответа.
И сдаваться просто так не собирался.
Приклонив перед ней колено, обеими ладонями обхватил руку и подарил настолько проникновенный взгляд, что и камень превратился бы в розовую сахарную вату.
