Эти ее слова задели его, будто в них прозвучала молитва к действию, но все было как-то не так, как делалось у простых грешников, где страсть не вымаливалась, а разжигалась. Она же продолжала, как за упокой, уговаривать его, будто вымаливая снисхождения:
– Последствий можете не бояться, я сама своих детей теперь уже, наверно, иметь не смогу, мой организм отравлен химией. После смерти своего суженого работала некоторое время на химическом предприятии и попала в аварию, теперь могу родить только больного или дитятю-урода. Родить и заставить человека мучиться на этой земле – значит тоже взять грех на душу. Чтоб не жить в одиночестве, я воспитываю ребенка, взятого из детского дома. Воспитать дитя – это все равно что топтать дорогу к богу, в вечность, в будущее. Это наше женское святое дело и счастье.
Тут она среди строя своих витязей достала тетрадку, полистав ее, открыла среди других стихов стих «Женское счастье» и стала читать:
«Да, беда, бада, бада!
Ба! Бода» с утра всегда.
Шарики за ролики,
Ролики за шарики,
В счастье малышня.
По судьбе родила я
Для себя смешариков.
Бегают, катаются,
Жизнью наслаждаются
И кричат: «Бада! Бада!»,
Будто где-то есть беда.
То ли радость без ума,
То ли резвость без конца.
Слово вроде – их игра,
Как безумства чехарда,
И порой игра в войну
Меня бесит, но терплю.
Доз! доз! Первертоз,
Баловство их как невроз.
У кого галка,
У кого палка.
То доз, то первертоз,
Кто донес, кто перенес.
«Ой, бада! бада! Бода!» —
Слышу крики их всегда.
Только это мне не беда,
Я когда-то в детстве такою же была,
Так же для родителей баловнем слыла.
Жизнь так повторяется,
Счастьем называется.
Семеро по лавкам,
Неравнодушных к сказкам
И, конечно, к ласкам.
Радуют по-разному смешарики меня,
Особо когда кушают пирожки с утра.
В этой детской радости душа и жизнь моя.
Разве не для этого дела мы живем?
Женскую святую долю познаем.
А «Бода! Бода! Бода!»
Пусть нас радует всегда.
* * *
– «Темная ты личность, Светлана», – сказал бы я тебе, если б не последнее обстоятельство. Чтобы одинокой женщине в наше тяжелое время взять на воспитание ребенка, нужно иметь как минимум не только геройский характер и святую душу. Непорочной божьей овце разве это под силу? Более того, ты хочешь сказать, что в этом счастлива.
– Все мы овцы божьи, и он наш пастух, – отвечала она, начиная снова накрывать на стол.
Он остановил ее, сославшись на то, что она его уже накормила. Тогда она достала вина, налив себе и ему. Они выпили, а он утверждал, продолжая разговор:
– Вот и хозяйка ты хоть куда. Не понимаю, почему божьим угодникам на этой земле бог полного семейного счастья не дает? Если бы у каждого из нас за спиной был такой мешок добра, как у тебя, мир стал бы намного прекрасней. Только такой мешок добра не может заменить мешка денег и его не передашь по наследству, как и права на сладкую жизнь не купишь.
– Сатана правит миром, от этого и все беды мирян православных. Не только любить, но и рожать на этой земле скоро не от кого будет. Все пьют, курят, колются, детей бросают и в бога не веруют. Не только вырастить ребенка, но и родить сейчас сложно. Дать образование и воспитание, когда работу найти трудно… Ребенок становится просто роскошью, и не только для одиночек. За грошовую зарплату и такую же подачку от государства на рождение и воспитание молодухи рожать не рискуют, да и рожать скоро неспособны будут. Однако только вырастишь, дитятю сразу родину защищать заберут, а родина что для воспитания делает? Вот мне и защитник, и собеседник нужен. Каждая для своего продолжения потому хочет иметь только одного, и то когда в тираж выходит и смысл жизни уже теряется Я тоже живу сыном и надеюсь на божью милость: как-нибудь выращу.
