– Шалаево на развилке у станции! Сообщите…
– Кому? О чем? – Катя ловила ее шепот, наклонившись к самому ее лицу. Каждое слово давалось незнакомке с великим усилием. Жизнь едва теплилась в ней.
– Сообщите… – Глаза несчастной закрылись.
Со стороны Большой Никитской послышался вой сирены «Скорой».
– Федор Матвеевич, вы оставайтесь с ней, врачи на подходе. Сюда ведь Петровка нагрянет разбираться, ваши сотрудники здесь не смогут работать, да? – Гектор поднялся и подал руку Кате. Он брал ситуацию под свой контроль и дерзко командовал самим полковником Гущиным.
– Дежурный по главку уже позвонил московским, а с начальником МУРа я сейчас сам свяжусь. – Полковник Гущин словно оправдывался, он все никак не мог опомниться. Снегом на голову на них обрушились события! Ведь ничего не предвещало!
– Пока ваша полицейская канитель не завертелась официально, я с Катей в музей, – объявил Гектор. – Он там. Человек, выбросивший ее из окна. Я смотрел все время – входные двери музея не открывались. А если он через запасной выход дернул в сторону Моховой – в музее камеры. Вычислю. Но я думаю, он все еще в музее прячется. И я его достану, подонка. Допрошу и отдам вашим и Петровке. Катя, мы с тобой в зоомузей.
– Гек, музей, кажется, закрыт сегодня. Понедельник. У них выходной, я вспомнила, – сообщила Катя.
– Пусть попробуют не впустить. Фауна, блин! Зверррюшки… А у них из окон людей среди бела дня швыряют. О-бал-деть! – Гектор сдернул с плеча нагруженный шопер Кати, всучил его слегка растерявшемуся в вихре непредвиденных событий полковнику Гущину.
В Никитский переулок заворачивала «Скорая помощь», ее встречали полицейские из службы охраны главка. Сотрудники высыпали на улицу. Врачи спешили к лежавшей на тротуаре женщине. Собиралась толпа.
Гектор с Катей устремились к дверям зоомузея.
Двери дубовые, крепкие, закрытые наглухо. Монолит.
Гектор громко постучал в запертые двери Зоологического музея.
– Откройте, полиция! – возвестила Катя.
Гектор заколотил по двери кулаком, сразу что-то треснуло. Щелкнул замок, и одна из створок приоткрылась.
– Прекратите ломиться! Музей закрыт, выходной! – послышалось из-за двери.
– Открыть немедленно! Га-ааа-сударственные органы. У вас убийство в музее! – гаркнул Гектор.
Дверь распахнулась. Катя и Гектор увидели пожилого охранника, он что-то жевал, вытирал рукой губы.
– Убийство? У нас в музее?!
За спиной охранника возникли две пожилые дамы-сотрудницы и еще один охранник.
– Что случилось? – спрашивали они наперебой.
Гектор и Катя вошли в знаменитое сводчатое фойе Зоологического музея, выкрашенное зеленой краской, отделанное дубом, с потрясающими анималистическими фресками на стенах. В фойе у кассы рабочий в комбинезоне монтировал стенд: «День Хомячка в нашем музее! Отмечаем с пользой! Информация для родителей дошкольников и младшеклассников». За стендом на одной фреске тигр охотился в джунглях, а на другой – взлетали над Нилом священные алые ибисы. Пахло мастикой для полов, нафталином и анисом. Атмосфера фойе – чисто академическая, торжественная. Даже Гектор сразу сбавил тон.
– Вы разве не слышали шум в переулке? – спросил он.
– Слышали, не глухие. Типичный полицейский хайп, нам не привыкать, раз полиция с нашей альма-матер окна в окна, – скрипучим голосом возвестила мятежно одна из ученых дам – с седой укладкой помпадур, в черном пончо и с костылем хай-тек.
