– Шо ты мелешь?! – Князь Роман вскочил и обнажил саблю. У него на руках повисли владимирские дружинники. Они с трудом разоружили князя.
Олег криво усмехнулся:
– Теперя усё на чистую воду и вышло.
Святослав горько покачал головой и обратился к Давиду Муромскому:
– Да етот посыльный просил нас быть посредниками перед великим князем, штобы мир учинить.
Давид посмотрел на них с жалостью.
– Я великому князю обскажу усё как есть. А вы здеся ожидайте его воли. Пошли, Михаил Борисович, – обернулся он к воеводе.
Утром шестерых рязанских князей в цепях под усиленным конвоем повезли во Владимир. Роман Глебович с волокуши со смурым видом обратился к Михаилу Борисовичу:
– Дозволь напоследок с великим князем словом перемолвиться?
Воевода отмахнулся.
– Ты што жа хошь, штобы я головы лишилси. Або не ведашь норов княжеский? Он запретил мне даже подходить к нему с любой жалобой от вас. – Михаил Борисович тяжело вздохнул: – Може, усё обойдётси. – Он кивнул стражнику: – Вези, да потчевать пленников не забывай.
Волокуши тронулись в путь. Роман бросил взгляд на шатер, из приоткрытой полы выглянул Глеб. У него в памяти всплыли детские образы. Как они с братом, будучи в гостях у отца Глеба и Олега, затеяли игру в палицу. Надо было подкинуть её высоко вверх и умудриться поймать за рукоятку. Конец дубинки с утолщением был утыкан острыми шипами. У него это получалось ловчее всех. Когда он в очередной раз подкинул дубинку, Глеб бросил ему в лицо горсть песка. Палица острыми наконечниками больно ударила по плечу, и рана долго не заживала. Отец тайком возил его к волхвам, которых князья недолюбливали, и те заговорили рану. С самого детства старшие дети князя Владимира отличались хитростью и желанием власти.
Михаил Борисович перекрестил рязанцев и поспешил к великокняжескому шатру.
Ослеплённый ненавистью за якобы имевшую место измену, Всеволод поменял свои планы, развернув войско в сторону Рязанского княжества. Судовая дружина с припасами поплыла по Оке к Ольгову, а он двинулся к Пронску.
Кир Михаил к этому времени с небольшой свитой уехал к тестю в Киев. Жители Пронска, оставшись без князя, собрали Вече и постановили обороняться до последнего. Терпеть владимирских тиунов4 желающих не нашлось. Они призвали к себе Изяслава – младшего брата Глеба и Олега Владимировичей, отказавшегося принять сторону доносчиков, и взялись за подготовку к долговременной осаде.
Великокняжеское войско подступило к городу, имевшему существенный недостаток в обороне – все источники с водой находились за крепостными стенами. Запас питьевой воды был невелик. Сын Всеволода Константин встал на горе с восточной стороны. У других ворот стал второй сын князя – Ярослав и у третьих – Давид с муромцами. Сам князь расположился за рекой на Половецком поле. Три недели прончане держали оборону. По ночам делали вылазки за водой. На исходе третьей недели жажда сделала своё дело, и они открыли ворота, чтобы после крёстного целования принять власть Всеволода.
Всеволод взял с собою жену пронского князя Веру Всеволодовну, его бояр с имуществом и, оставив править в городе Давида Муромского, пошёл к Рязани, по пути разоряя рязанские земли. У села Добрый Сот на Проне он сделал большой привал, начав подготовку к переправе. У реки появились рязанские послы с повинными головами. Епископ Арсений подошёл к Всеволоду, гордо восседавшему на белом жеребце, и низко поклонился.
