– Здраве буде, великий княже!
– Здравь будь, Арсений, – благодушно ответил Всеволод.
Арсений с поклоном проговорил: «Господин, великий князь, ты христианин, не проливай жа крови христианской, не опусташай честных мест, не жги святых церквей, в коих приносится жертва Богу и молитвы за тебя жа, а мы готовы исполнить усю твою волю»5.
Всеволод был человеком глубоко верующим и в этот день в хорошем настроении. Он даже улыбнулся.
– Лады, токо князей усех остальных ко мне пришлёте и жён ихних, а градом вашим мой человек с сей поры управляться будеть! – Он обернулся к воеводе. – Михаил Борисович, разворачивай дружину. До дому пойдём!
На переправе через Оку Арсений повторно нагнал князя. Тот с войском был уже на другой стороне. Начался сильный дождь, снег и ветер – был конец октября. Священнику удалось выпросить у местных лодку. Сев на весла, проламывая кое-где образовавшийся тонкий лед, он переплыл на другой берег. Низко поклонившись, еле шевеля посиневшими от холода губами, священник промолвил:
– Всеволод, пощади ты князей рязанских, отпусти усех из полону. Они будуть служить тебе верой и правдой.
На этот раз тот встретил его с хмурым видом.
– Покуда усе оне со мной будуть. Так оно понадёже буде, – а ты до дому ступай и за безбожников не заступайся. Усе, разговор окончен. – Он повернул коня и поскакал вслед уходившему войску.
Рязанцы на Вече в суровом молчании выслушали рассказ епископа и приняли условия владимирского князя. На княжение в город приехал Ярослав. Представители от народа клятвенно целовали перед ним икону, обещая полное повиновение.
За поход Всеволод особенно поблагодарил новгородцев, отличившихся воинской выучкой и дисциплиной. Он собрал их отдельно от остальных и объявил:
– Возвращаю вам права людей свободных и усе уставы князей древних! А вы ужо обещайте мне помогу в случай чево и службу справную!
– Обещаем! Мы тебя, князь, не подведём! – на разные голоса ответили они ему.
Обрадованные новгородцы тронулись домой. Среди них давно зрело недовольство поставленными над ними владимирскими тиунами. Великий князь со всей жесткостью своего характера всё же понимал, что в крепкой узде он их держать долго не сможет. Заручившись обещаниями в поддержке, он был вынужден вернуть городу прежние вольности более под давлением обстоятельств, нежели по собственной прихоти. Новгородцы немедленно воспользовались этим и по возвращению в город, собравшись на Вече, постановили: тиунов из города изгнать, дома их сжечь, а имущество поделить.
На рязанской земле в то же самое время закипала очередная смута. Глеб и Олег рассчитывали на благосклонность владимирского князя, но, не получив ни одного удела в управление, наняли половцев и пошли к Пронску. Под стенами города их встретил Давид Муромский. После обмена взаимными приветствиями Глеб заявил:
– Пронск приходится нам отчиной, а не тебе! Почто сидишь на нашем месте!
Давид возражать не стал.
– Я сам, што ли, напросился на сей град? Меня Всеволод посадил. Я к себе поеду.
Давид собрал нехитрые пожитки и уехал в Муром. Довольные Глеб и Олег заняли княжеский терем. Но их ждала неприятность: вскоре в Пронск вернулся Кир Михаил – законный наследник престола. Жители города встретили его с подобающими почестями. Самозванцам пришлось ретироваться. Олега по пути в Рязань с расстройства хватил удар, и он скоропостижно скончался.
Ярослав, поставленный на княжение в столицу Рязанского княжества, начал устанавливать в городе свои порядки. Приехавшие с ним тиуны взялись описывать имущество каждого дома. В сопровождении верных людей он обошёл город. Шёл новый князь, не торопясь, заглядывая по пути в приглянувшиеся усадьбы.
