Хранитель пчел из Алеппо - страница 21

– Нури! – звал он. – Нури! Мне кажется, наши пчелы делают самый лучший в мире мед!

Позже, когда садилось солнце, мы оставляли пчел и ехали домой, пробираясь сквозь плотное городское движение. Сами ждал у окна с виноватым видом, Афра открывала нам дверь.

– Нури. Нури. Нури.

Я открыл глаза:

– Что такое?

Лицо Афры было совсем близко от моего.

– Ты плакал, – сказала она. – Я слышала, как ты плачешь.

Жена обеими ладонями смахнула мои слезы. Посмотрела мне в глаза, будто видела. В тот момент я тоже видел ее истинную – женщину, которую я потерял. Она была рядом, с душой открытой и чистой, словно солнечный свет. Тогда меня не страшило наше путешествие, предстоящая дорога. Но в следующую секунду глаза жены потемнели, словно погасли. Афра отстранилась от меня. Я не мог заставить ее вернуться, не мог вызволить из темноты или не дать ей исчезнуть. Стоило отпустить ее и ждать, когда она вернется сама.

Мы обогнули Маарет-Мисрин и вновь въехали на магистраль, миновали горы, затем долину между Харанбушем и Кафр-Наби и в итоге приблизились к Арманазу. Впереди горели прожектора турецкой границы, заливая лучами равнину, словно белое солнце.

Между Арманазом и границей течет река Аси, отделяющая Турцию от Сирии. Я знал, что нам предстоит переправа на другой берег. Водитель остановил пикап в темном месте под деревьями и повел нас по тропинке в лес. Афра вцепилась в мою руку, иногда спотыкалась и падала. Приходилось поднимать ее, придерживая за талию. Я сам ничего не видел в такой темноте. Среди ветвей и листвы что-то замелькало. Неподалеку я услышал голоса, и мы вышли из леса. На берегу реки стояло тридцать или сорок человек, они напоминали призраков. У кромки воды болтался большой чан – в таких посудинах обычно готовят кускус, – и к нему была привязана длинная веревка, чтобы люди на другой стороне реки могли тянуть его к себе. Какой-то мужчина подвел девочку к чану и помог ей залезть туда, но она рыдала, повиснув у провожатого на шее и не отпуская.

– Давай же садись, – сказал мужчина. – Отправляйся с этими хорошими людьми. Мы увидимся на другой стороне.

– Но почему ты не идешь со мной? – спросила она.

– Обещаю, мы увидимся на той стороне. Прошу, не плачь. Нас услышат.

Девочка не слушала его. Он затолкал ее внутрь и с силой ударил по лицу. От потрясения она отпрянула, прижав ладонь к щеке. На том берегу потянули за веревку, и чан поплыл прочь. Когда она скрылась из виду, мужчина рухнул на землю, будто лишился жизненных сил, и заплакал. Мне стало ясно, что они больше не увидятся. В этот момент я обернулся. Не стоило этого делать, но я отвернулся от толпы людей и посмотрел назад, в темноту. Там лежала страна, которую я покидал. И я увидел среди деревьев поляну и тропинку, по которой пришел сюда.

В гостевом доме новый постоялец. У него острые плечи и сутулая спина, а когда он, сгорбившись, сидит на стуле – кажется, что под футболкой крылья. Человек разговаривает с марокканцем; оба пытаются общаться на языке, который не слишком хорошо знают. Марокканцу по душе этот малый. Его зовут Диоманде, он приехал с Берега Слоновой Кости. Время от времени парень поглядывает в мою сторону, но я и виду не подаю.

Пчела все еще жива. Я нашел ее во дворе на том же цветке, где и оставил. Вновь переманил к себе на ладонь и принес в гостиную. Вот и сейчас пчела ползет по моей руке. Сижу, уставившись на стеклянные двери. Смотрю на отражение Диоманде и рябые тени деревьев позади.