– И прическа тоже, – мама отошла от меня и окинула взглядом, результат ей явно понравился. В зеркале на меня смотрела девочка с золотистыми волосами, которые обрамляли её лицо, и с глубокими, как изумруды, зелёными глазами. Я вздохнула. У мамы серебристые волосы, и я всегда мечтала о таких же, мои, отливающие розовым золотом, не казались мне чем-то особенным. Зато глаза – в точности как у неё – были моей детской гордостью.
Сегодня мама заплела мне две пышные косы, украсив их нитями с речным жемчугом. Этот образ идеально сочетался с платьем, которое подготовила для меня Эйрин.
– Мам, я хочу быть красивой, как ты, – произнесла я с надеждой, глядя на неё.
Нимуэ рассмеялась, и её глаза заискрились.
– Крошка, ты станешь в сто раз прекраснее, – сказала она.
Я с сомнением посмотрела на неё.
– У тебя нет веснушек, а Ланселот говорит, что на меня мухи накакали, – сообщила я.
Эйрин схватилась за сердце, а Нимуэ нахмурилась.
– Не слушай его, он ещё молод и многого не понимает, – произнесла она.
Я соскочила с небольшой табуретки и поспешила вниз по лестнице. Во дворе Ланселот готовился к отъезду в услужение к рыцарю.
– Сильф, постой! – споткнувшись, я чуть не упала на землю у копыт его коня.
Он отвернулся, видимо, чтобы скрыть улыбку.
– Не уезжай, пожалуйста, останься с нами, – я крепко держала полы чёрной походки куртки, не желая отпускать.
– Ты ещё маленькая и не понимаешь, что я мужчина и должен уметь защищать и драться, – сказал он, отстраняясь.
– Я не маленькая, мне уже семь лет, – обиженно проворчала я.
Он рассмеялся.
– Тебе самому всего одиннадцать, – напомнила я.
– Но я-то взрослый, – дразнил он меня. – Я еду становиться воином, а ты будешь играть в куклы и овладевать всякими женскими штучками, чтобы стать кому-то хорошей и славной женой.
– Я буду твоей женой, – гордо вскинув голову, произнесла я, глядя в сине-зелёные глаза.
– Вот уж дудки, я не собираюсь брать в супруги такую своенравную леди, – ответил он, но в словах прозвучала нежность.
Я не могу сдержать слёз, и в этот момент появляются Нимуэ и Эйрин. К тому времени во дворе уже собралось большинство жителей озерного края. Многие из них любили Ланселота за его доброту и искреннюю улыбку. Он взял под свою опеку всех мальчишек и не позволял обижать слабых. А возникающие споры решались на общем совете, куда меня никогда не пускали.
– Вивьенн, ты ведь хотела сделать ему подарок, – мама подталкивает к нему.
Я отворачиваюсь, не в силах встретиться с ней взглядом, и украдкой показываю язык Ланселоту. Он лишь ухмыляется в ответ, садится на коня, прощается со всеми и исчезает за воротами нашего озерного замка.
Словно в немом кино, сцена воспоминаний начинает изменяться. Обстановка вокруг становится размытой, но я ещё слышу его обещание не жениться на мне.
Внезапно я оказываюсь в своей спальне. Меня притягивает кровать под балдахином, застеленная мягкими шкурами. Я быстро надеваю тонкую ночнушку и босиком бегу по холодным каменным плитам, спеша укрыться под теплым меховым одеялом.
Сегодня мне признался в любви рыцарь из соседнего края. Мы встретились на городской ярмарке, где выступали бродячие артисты. Это был невероятно волнительный день, ведь мама впервые разрешила мне выйти за пределы замка. Ах, если он сказал правду, то, возможно, я стану женой благородного и доблестного воина короля? Совсем скоро начнётся турнир, и, быть может, именно там я смогу вручить ему свой платок – символ моей любви и преданности. В памяти всплывает образ Сильфа, но я решительно стараюсь выкинуть его из головы. Вероятно, он изменился и, скорее всего, проводит время в окружении других женщин, поскольку перестал появляться в наших местах, лишь изредка наведываясь на несколько часов.
