Тем временем добровольцы опоздали на пять часов. Их вертолет прилетел поздно ночью, и они сразу же отправились спать. Это означало, что закопают контейнер только к обеду следующего дня, после того как добровольцам проведут на нем инструктаж. К счастью инструктировать их буду не я. Контейнер добровольцев еще не приехал, а это означало выбивание из графика. Спасти ситуацию можно было перенеся их контейнер на двадцать километров дальше и отправив в пепельный мир позже, но все хотели успеть и усердно таскали припасы в закладку. Я действительно увидел содержимое секретных ящиков и убедился в том, что ничего секретного в них нет. Газоанализаторы, измерительные приборы, антенны спутниковой навигации, немного взрывчатки – набор всего того, что могло пригодиться в пепельном мире. Кислородных баллонов не было. Химики решили, что воздух в пепельном мире безопасен. Но, чего не знали ни химики, ни физики, так это причину моей потери сознания. Поэтому у каждого добровольца была постоянно работающая видеокамера, а также медицинское оборудование, закрепляемое на разных частях тела. Все это позволяло записывать все, что видит доброволец, а также все показания состояния его тела. Индивидуальные медицинские приборы записывали все на встроенною память, а каждые несколько часов доброволец подключал память к интерфейсу в контейнере с припасами, чтобы передать запись по подземному кабелю в наш мир. Здесь уже врачи будут изучать показания и решат, насколько сильно пепельный мир влияет на людей. В общем все было довольно сложно, но продуманно, а значит у нас был реальный шанс на успешный эксперимент.
Мы провозились с контейнером до часу ночи. Даже я помогал переносить какие-то коробки, но работу мы так и не закончили. Все руководство было крайне недовольно и особенно недовольны были участники контактной группы, чьи представители названивали нам каждые полчаса. График был сорван, но пока что всего на четыре часа, а если учесть, что изначально у нас было десять часов в запасе, то волноваться было преждевременно. Заснул я в тот вечер сразу, как-только устроился в своей палатке.
Утром меня никто не будил, все же я не был штатным рабочим или штатным ученым и проспал до половины девятого. Полчаса мне хватило на то, чтобы привести себя в порядок и прийти к завтраку. Оказалось, что лагерь работал уже с шести часов и почти все грузы были помещены в контейнер. Кабель тоже был проложен на необходимое расстояние, а кроме того привезли контейнер для закладки людей. Самих этих людей – добровольцев – я тоже встретил за завтраком. Восемь парней, довольно крепких, среднего роста, молча ели сидя за отдельным столиком. Для них поблизости организовали спортивную площадку, где они должны были тренироваться для поддержания формы. Здесь же развернули медицинский лагерь, для наблюдений за их состоянием здоровья.
– Мы изрядно отстали, – пожаловался Данилов.
– У нас еще есть запас времени, – ответил я.
– Небольшой, а кроме того мы отстанем еще больше, – возразил мне химик.
– Почему это? – я посмотрел на него.
– У нас еще ничего не готово с закладкой под добровольцев, – ответил кто-то из рабочих. – Нам нужны сутки, для завершения всех приготовлений.
Я повернул голову туда, где над горизонтом возвышалась огненная стена.
– Она не делала рывков? – спросил я.
– Пока нет, – ответил Данилов. – Но рывок следовало бы сделать нам. Составители графика работ просчитались со сроками.
