– Но это же не наша вина? – я адресовал этот вопрос всем.
– Возможно отчасти и наша, – рабочий ковырялся вилкой в тарелке. – мы только закончили закладку припасов, а теперь нам предстоит рыть под второй контейнер и здесь уже есть проблема. Сейчас нам пересчитают сроки, и если мы не укладываемся, то лагерь переезжает на другое место, рыть под вторую закладку яму где-то в… тридцати километрах отсюда.
– Мы отправим контейнеры с разницей в одни сутки? – переспросил я.
– Именно, – кивнул Данилов. – мы используем оставшийся запас времени для перегонки техники. Они начнут рыть, а пока они закончат мы успеем перенести лагерь туда.
Я откинулся на спинку стула. Меня терзали сомнения, которыми я поспешил поделиться:
– Но каждый раз мы теряли нашу технику именно на следующий день. Легко ли им будет отыскать контейнер, находящийся в тридцати километрах от них под грудой пепла?
– У них тоже будет запас припасов воды и снаряжения, – ответил Данилов. – Они смогут прожить три или четыре дня только на своих собственных припасах. К тому же у них будут ориентиры: след от кабельной траншеи и штанга-антенна на поверхности.
Я задумался, а затем предложил:
– А нельзя закопать им один из армейских внедорожников?
Данилов и еще несколько человек посмотрели на офицеров, сидящих с нами за столом.
– Это потребует еще больше времени, – ответил один из офицеров. – Да и откопать машину им будет нелегко, а пользы от нее – пока топливо не закончится.
– Но, это отличная идея, – согласился Данилов. – В следующий раз мы обязательно закопаем им несколько подготовленных автомобилей.
Завтрак мы закончили, и я снова отправился помогать рабочим. В этот раз: закапывать контейнер. Конечно, работали в основном экскаваторы и бульдозеры, но было здесь место и ручному труду старой доброй лопатой. Провозились мы еще час, прежде чем пришла команда отгонять технику на тридцать километров. График был сорван и рабочие дружно погрузились в тентованные грузовики, и укатили вместе с экскаваторами на новое место. Я остался с учеными и военными собирать палатки и остальной лагерь для переезда. Огненная стена уже высоко возвышалась над горизонтом, что говорило о ее скором приходе к нам. Иногда даже ветер доносил крупные хлопья пепла до наших усеянных цветами полян, намекая об их дальнейшей судьбе. За работой я присоединился к Данилову и вместе мы быстро складывали палатки в отдельный ящик.
– Мне кажется, стена движется быстрей чем раньше, – соврал я, ища повод для разговора.
– Нет, скорость не менялась, – покачал головой ученый.
– Если она сейчас сделает рывок, нас может испепелить.
– Мы успеем отъехать на грузовиках, хотя все лагерное добро останется здесь.
– И выпадет пеплом в пустоту.
– В пустоту?
– Ну да, в тот пепельный мир, – пояснил я. – Он же пуст. Там ничего нет.
– Ты имеешь ввиду жизнь?
– Именно.
– Там остается жизнь на глубине, а скоро там будет целых восемь жителей.
– Надолго ли?
– На две недели, как минимум. Возможно и дольше, – Данилов перевел взгляд на меня. – Или ты о чем сейчас?
– О непредвиденных обстоятельствах, – ответил я, посмотрел на Данилова и спросил: – Какова вероятность того, что они станут жертвами во имя науки?
– Мы делаем все, чтобы избежать этой жертвы.
Я вернулся к работе и наконец спросил то, что интересовало меня раньше:
– А тот огонь в лесу, три года назад, никого не сжег тогда?
Теперь Данилов бросил работу и пристально посмотрел на меня.
