– Странное место, – заметил Михаил, оглядываясь по сторонам. – Даже зная всё, через что мы прошли, я ощущаю здесь… неправильность.
– Неудивительно, – ответил Вертинский. – Замок построен на особой геомантической точке, а убийство императора создало дополнительный энергетический резонанс.
Их сопровождал директор музея, немолодой мужчина с аристократическими манерами. Он вёл себя напряжённо, иногда бросая странные взгляды на Макса, словно пытаясь разглядеть что-то скрытое.
– Вас интересует конкретная часть здания? – спросил директор, когда они прошли основную экспозицию.
– Мы хотели бы осмотреть личные покои Павла I, – ответил Макс. – И, если возможно, подвальные помещения.
Директор заметно напрягся:
– Подвалы закрыты на реконструкцию. К сожалению, доступ туда временно невозможен.
Макс почувствовал ложь – его обострённые чувства улавливали изменения в ритме сердца и дыхания собеседника.
– Это критически важно для нашего исследования, – настаивал он. – У нас есть все необходимые разрешения.
Он протянул документы, подписанные Соколовой и заверенные в соответствующих инстанциях. Директор просмотрел их и вздохнул:
– Хорошо. Но должен предупредить – подвалы находятся в аварийном состоянии. Вы действуете на свой страх и риск.
Когда они спускались по старой каменной лестнице, Алина тихо заметила:
– Он знает больше, чем говорит.
– Определённо, – согласился Макс. – И он не единственный. Я чувствую присутствие нескольких наблюдателей. Людей, не существ.
Подвалы замка оказались обширной сетью коридоров и комнат, уходящих глубоко под землю. Некоторые помещения были заставлены музейными экспонатами, ожидающими реставрации, другие использовались как хранилища. Но в самой дальней части, за тяжёлой железной дверью, которую директор открыл с явной неохотой, находилось нечто иное.
– Это древнейшая часть фундамента, – пояснил он. – Есть теория, что здесь ранее находилось языческое святилище.
Помещение представляло собой круглый зал с низким сводчатым потолком. В центре располагался каменный постамент, напоминающий алтарь. Стены были покрыты странными символами, частично стёртыми временем.
Макс сразу почувствовал сильный энергетический фон. Здесь граница между мирами была истончена до предела. Он подошёл к центру зала, положил руку на каменный постамент и закрыл глаза, используя свои способности для сканирования.
– Здесь… вход, – тихо произнёс он. – Не полноценные Врата, но… точка доступа.
Вертинский начал снимать показания специальным прибором:
– Энергетический фон в десять раз выше нормального. Частотные характеристики соответствуют московскому Разлому, но с уникальными особенностями.
Внезапно директор музея выпрямился и заговорил совершенно другим тоном:
– Вы действительно тот, о ком говорят? Новый Хранитель?
Макс повернулся к нему:
– Вы знаете о Хранителях?
– Конечно, – директор достал из-под рубашки медальон с символом, похожим на тот, что был на "компасе" Петра. – Мы охраняем это место веками.
– Мы?
В этот момент в зал вошли ещё несколько человек – пожилая женщина с осанкой балерины, седой мужчина, чья военная выправка выдавала офицерское прошлое, и молодой человек с острым, внимательным взглядом.
– Теневой двор, – представил их директор. – Последние из тех, кто хранит имперские тайны.
– Значит, полковник Игнатьев не единственный, кто знает об аномалиях, – заметил Макс.
– Игнатьев, – пожилая женщина презрительно усмехнулась. – Грубая сила без понимания. Он борется с симптомами, не понимая природы явления.
